Арль вдохновил Ван Гога на его шедевральные "Красные виноградники", начинает Петр Воронков рассказ об этом прованском уголке. Может, и не он, допускает обозреватель. Но очевидно, что именно объятия города Арля были пристанищем для Ван Гога и Гогена в самые продуктивные периоды их творчества.
И снова сегодня Прованс! Он не отпускает. Стоило объехать полмира и прожить полвека, что бы вот так беспомощно сидеть на краю поля под Арлем, вроде бы отсюда Ван Гог писал свои знаменитые "Красные виноградники"… Никто точно не знает. Сидеть под дождем, крутить в руках игрушечную шарманку с трогательно-дребезжащей мелодией и совсем ничего не понимать… "Эта жизнь бесконечно печальна, брат", — сказал он почти 100 лет назад и умер от потери крови. Великий живописец –– бесконечно счастливый и несчастный человек.
"А вот дом, где жил гений, хотя, может, это и не тот дом, просто похожий, –– виновато пожимает плечами гид, –– туристам этот показывают…"
Мой отец, талантливый художник, подмосковный Ван Гог –– этим дурацким клише наградили его искусствоведы и критики, постоянно перечитывал письма Ван Гога и над диагнозом "безумен" откровенно смеялся. "Только не этот человек", –– говорил он. Потом отец как-то странно заболел и умер. Никто ничего не понял. Врачи разводили руками…
И вот в Арле я решил, что мой долг в память отца… Хотя какой долг, что в память? Ну да, был пистолет, на этюдах Ван Гог стрелял в воздух, что бы не мешали птицы… Как-то дети на ферме, куда он зашел напиться, играли этим пистолетом, и пуля попала художнику в бок. Зажимая рукой рану, он дошел до приюта. Детей не выдал, сказал, что сам стрелял в себя. Эта жизнь бесконечно печальна, брат. Его брат Тео, действительно, покончил с собой после его смерти…
Ах да, еще ухо, абсент, мистраль, дуэль с Гогеном… Хотя может и не так. Непонятно.
И теперь вот это поле под Арлем. Долг. Какой долг? Отсюда писал он свои виноградники. Никто не понимает, зачем мне это? Размазывая по лицу дождь и сопли, я киваю: не нужно ничего понимать.