Не ссудите, да не судимы будете

Банкиры не враги человечества, тем более теперь, когда финансистам угрожают юристы

Финансистов, которые враз стали врагами человечества, нужно если не полюбить, то хотя бы понять. Банкиров теперь могут просто разорить юристы

Елена Котова

Сегодня западные банкиры не просто плачут в затянувшемся сериале мирового финансового кризиса. Они рыдают. С одной стороны, на них обрушен гнев "разъяренных горожан". Те стоят с плакатами "Захвати то-то" и справедливо требуют своей доли поддержки, предоставляемой, по их мнению, тем самым банкам, из-за которых, собственно, нынешний кризис и заварился. С другой — их зажимают политики и регулирующие органы, разоряют долги, и юристы, нанятые не от хорошей жизни.

Банки уже не только не выдают "безответственных кредитов" несостоятельным гражданам, мечтавшим в нулевых годах о собственном доме. Они и бизнесы, даже крупные, да и друг друга кредитуют неохотно. Платежеспособных заемщиков в мире, охваченном кризисной лихорадкой, почти не сыщешь, и сферы вложения определять с каждым днем труднее. Давать кредиты другим банкам? Здоровых банков, с крепкой основой собственного капитала, буквально единицы. Финансировать предприятия? Спрос на их продукцию в мире падает. Вкладываться в нефть, алюминий, другие сырьевые товары? Так цены на них падают тоже.

Еще пару лет назад суверенные облигации были самыми низкорисковыми вложениями, правда, и не очень привлекательными, ибо где низкие риски, там и низкая доходность (1,5-2,5 процента, в сущности, ниже уровня инфляции). Сегодня доходность по греческим гособлигациям доходит до 85-90 процентов, но покупать эти бумаги может либо идиот, либо бесстрашный спекулянт. Но даже если не брать в расчет Грецию, в мире осталось слишком мало правительств, чьи облигации можно столь же решительно, как два года назад, назвать низкорисковыми.

Банковская система под угрозой

Банкам не только почти некуда вкладывать деньги, но и взять их становится все труднее. Это две стороны одной монеты. Как только показатели любого банка начинают ухудшаться, им перестают давать деньги другие банки.

— Нас уже не кредитуют американские банки. Рынок доллара для нас закрыт,— сетует в интервью "Уолл стрит джорнал" один из руководителей BNP Paribas, который вместе с двумя другими крупнейшими банками страны — Credit Agricole и Societe Generale, держит в совокупности 46 млрд евро долга Греции, чуть менее 100 млрд — долга Испании и более 400 млрд долга Италии. Итого доля "проблемных активов" составляет у первой тройки Франции 13 процентов.

Германия и Франция — эти два локомотива Евросоюза — играют лидирующую роль в выработке механизмов стабилизации еврозоны. Еще месяц назад Ангела Меркель и Никола Саркози прежде всего думали, как спасать ее от токсичных греческих активов. Сейчас в их регулярных встречах все яснее прослеживается новая тема: как спасать банки самой Франции.

Чтобы лучше понять масштаб страданий банков, вспомним, в каких муках принималось в июле этого года решение о списании банками 21 процента долга Греции ("всего-то" 70 млрд евро). К исполнению следующего решения саммита еврозоны (от 26 октября) о списании еще 40 процентов этого долга (то есть 140 млрд) банки пока не знают, как и подступиться. И хотя эти цифры составляют менее 0,5 процента активов ведущей банковской тройки Франции — это немало для оценки рынком их состоятельности. 13 же процентов активов, потенциально выброшенных в помойку,— это подрыв капитала банков, ведь именно из него вычитаются все потери. Один лишь Societe Generale c лета этого года потерял пятую часть своей капитализации. Вся троица и без возможных списаний имеет предельно низкий показатель капитала, составляющий в отношении к активам 6-7 процентов. Между тем, согласно мировым стандартам, банк с показателем капитала ниже 7 процентов — просто не жилец на межбанковском рынке.

Самый яркий пример расплаты банков за чужие грехи — это древнейший банк Европы и мира Monte dei Paschi di Siena. Он никогда не претендовал на первые роли, а тихо обслуживал — наподобие российского "Сбера" — простых итальянцев. Образованный в 1492 году, он делал ставку на розничный бизнес, выдавая потребительские кредиты, ссуды мелкому бизнесу, принимал крепкие (то есть денежные) депозиты от населения и, не балуясь с деривативами и фьючерсами, размещал свободные средства в облигации родного правительства Италии. Доходы по ним, как сказано, низкие, но Monte dei Paschi di Siena за сверхприбылями и не гнался, а рос, главным образом вширь, формируя крепкую клиентуру и устойчивую капитальную базу. И что он сегодня имеет? В его активах более 56 процентов составляют те самые облигации родного правительства, бюджетные программы которого — от социалки до инфраструктуры — он финансировал исключительно на благо простых итальянцев. Интересно, выйдут ли жители Сиены на главную площадь города, чтобы заявить, что банк грабил 99 процентов простого люда?

Банки США делают вид, что трагедии Старого Света их не касаются. Они владеют гораздо меньшим объемом "токсичных" европейских бумаг. Тем не менее и эти объемы нешуточны: итальянских облигаций у Goldman Sachs — 1,8 млрд евро (2,5 млрд долларов), Morgan Stanley — 1 млрд евро, Bank of America — почти 5 млрд. Кроме того, банки США пострадали от снижения кредитного рейтинга собственной страны — теперь они привлекают средства по более дорогим ставкам, не говоря уже о потерях от родных американских "токсичных" активов. За истекшие 10 месяцев 2011-го доходы Goldman Sachs снизились на 60 процентов, а третий квартал нынешнего года банк закончил с убытками в 400 млн долларов. "Рынок доллара для нас закрыт",— напомним слова представителя BNP Paribas. Как долго будет Уолл-стрит воротить нос от европейцев, зависит от того, насколько его радует перспектива сидеть на своем капитале, которому в мире остается все меньше сфер приложения.

Охота на ведьм

Быстро найти и наказать виновных — самое милое дело. Как только на пике первой волны кризиса, в 2008-м, образовалась группа G20, она тут же заявила, что "необходимо ужесточить регулирование банков". В разных странах это делалось по-разному, но везде впопыхах и бестолково: пытались запретить создавать "производные банковские инструменты" (деривативы), играть на будущих котировках валют, акций и ценных бумаг. Но тут же выяснялось, что и технически это сделать невозможно, да и любое ограничение работы банков в кризис лишь ухудшит их положение. Лишь один пример. ФРС США приняла в 2009 году правило, названное в честь бывшего председателя ФРС Пола Волкера. Не буду утомлять читателя его объяснением. Проще говоря, крохотная часть активов банков стала отражаться в балансах по чуть меньшей, чем до поправки, стоимости. Только первая десятка банков США потеряла от этой крошечной поправки более 2 млрд долларов. Правила, частота и детализация предоставления финансовой отчетности ужесточились по всему миру, и хотя расходы на обслуживание этой отчетности никто не считал, думаю, она обошлась только ведущей сотне банков в десяток миллиардов.

При помощи налогоплательщиков государства поддерживают одной рукой "жирных котов" Уолл-стрит и Франкфурта и разоряют их другой. Весной этого года на лентах агентств помелькали сообщения о том, что 16 крупнейших банков мира — среди них Bank of America, Barclays, Citigroup, Credit Suisse, Deutsche Bank, HSBC, JPMorgan Chase, UBS, — в 2008-2009 годах подозреваются в манипулировании ставкой ЛИБОР — основной ставкой межбанковского рынка. Она рассчитывается Британской банковской ассоциацией: берется цена заимствования крупнейших банков, оперирующих в Лондоне, отбрасываются крайние значения и выводится средняя ставка, которая и называется ЛИБОР (London Interbank Offered Rate), то есть ставка для первоклассных заемщиков (например, для МВФ). Для простых банков к ней накидывается маржа от полпроцента до двузначных цифр. Так вот, чтобы приукрасить свои балансы и показать на них поменьше расходов на привлечение средств, эти 16 банков занижали стоимость привлечения средств с рынка. Поскольку делать это в одиночку невозможно, они, стало быть, еще и вступали в сговоры. Мимо этого не могли пройти ни Британская банковская ассоциация, ни Комиссия по ценным бумагам США, ни многие другие регуляторы, не говоря уже о правоохранительных органах. Служба королевских прокуроров Великобритании, Департамент юстиции США и другие сначала засыпали потенциальных нарушителей предписаниями, а вслед за этим стали открывать уголовные расследования: против банков как таковых и против их конкретных сотрудников, участвующих в этих манипуляциях.

Взяв интервью у одного из самых "звездных" адвокатов, защищающего "белых воротничков" — Мэтью Франкланда из юридической компании Byrne and Partners (кого именно он защищает, Франкланд мне не раскрыл) и проконсультировавшись с двумя другими крупнейшими юридическими фирмами Лондона, я выяснила, что на середину ноября количество предписаний банкам и повесток для дачи показаний их служащими достигло полутора сотен. При этом если одна юридическая фирма защищает интересы одного банка, то она уже не может защищать интересы другого, и нередко отказывается — из-за конфликта интересов — защищать служащих этого же банка. Поэтому в разбирательство оказались вовлечены более 40 ведущих юридических фирм Лондона. Не меньшее количество юристов трудится в США и Швейцарии. Иными словами, спрос на юристов существенно превышает их предложение, и вновь попадающие в растущую паутину расследований банкиры, дилеры и трейдеры оказываются практически беззащитными — лучшие адвокаты уже разобраны. Доказать или опровергнуть что-либо в такого рода разбирательстве практически невозможно до тех пор, пока у суда присяжных не останется и тени сомнения в виновности (или невиновности) банкиров. А для этого, считает Мэтью Франкланд, каждому адвокату надо бы иметь диплом банкира и опыт работы на торговой площадке не менее 10 лет, а также было бы неплохо, чтобы и следователи профессионально владели предметом. Конца этому разбирательству не видно, оценить ущерб, который банки, возможно, нанесли мировой экономике, невозможно в принципе, а вот ущерб банкам прикинуть нетрудно: ставка юриста-партнера составляет 400-600 фунтов в час, то есть 16 ведущих банков (а круг их может и расшириться) платят до 450-600 млн фунтов в месяц, год расследования принесет им убытки порядка 6 млрд фунтов (7 млрд евро). А такие расследования тянутся обычно по 3-4 года и дольше.

Будет ли финансовый Армагеддон?

Его не будет, хотя набор механизмов для его предотвращения не столь уж велик. Главный фактор, конечно, не расходы на юристов и на рулоны отчетности, даже не греческий долг, хотя он крепко пошатнул государственные финансы всех стран еврозоны и больно укусил все банки мира. Главное — это потенциальное "падение Римской империи". Если экономика Греции составляет 2,3 процента от ВВП Евросоюза, а ее долг — 350 млрд евро, то экономика Италии — это 11 процентов ВВП ЕС, а ее долг равен 1,9 трлн евро. Если выправить платежеспособность Греции рассчитывают за счет строжайшей бюджетной экономии, то для Италии этот рецепт не годится. Чтобы не переложить на банки списание ее долгов, а на налогоплательщиков их обслуживание, Италии требуется темп экономического роста в 6 процентов в год. Это нереально: даже в Германии этот показатель равен 3 процентам. Значит, спасать Италию придется. А это значит, что придется спасать банки — держатели ее долгов. За счет чего? Только на средства государств — стран еврозоны и МВФ, ну, возможно, прочие члены ЕС тоже скинутся.

Буквально месяц назад страны G20 велели всем банкам поднять уровень своего капитала до 9 процентов. Как банкир могу сказать: это предельно низкий уровень. Но чтобы достичь хотя бы его, решили увеличить Европейский стабфонд (EFSF) с 440 млрд до 1 трлн евро. Но пока не увеличили — получение согласия всех стран еврозоны и прохождение всех одобрений займет не один месяц. За счет чего будет увеличен Стабфонд? Повышение налогов — нереально, значит, страны еврозоны будут выпускать новые долговые облигации. Пока речь шла о Греции, пусть вместе с Испанией, это складывалось хоть в какую-то арифметику. Когда добавится Италия, проблемы начнут возрастать по экспоненте. Кто будет покупателями этих новых долговых облигаций? Китайцы, японцы, арабы? Насколько усохнут резервы Европейского центробанка? Будет ли выполнено решение о доведении Европейского стабфонда до 1 трлн евро, если уже даже на один из двух главных локомотивов ЕС — Францию надежда плоха, ей бы собственные банки вытянуть. Но дело даже не в этом. Каким-то образом деньги найдутся, но в любом случае это будут деньги казенные, а значит, рекапитализация банков такого масштаба будет, по сути, означать их национализацию. К тому же проблемы накапливались годами и на их решение также уйдут годы. Другой вариант — потихоньку, на тормозах снижать стоимость долгов Греции, Италии, Испании, банков Франции путем их инфляции: то есть включить печатный станок Центробанка ЕС для одновременного пополнения стабфонда и девальвации (плавной или не очень) евро, в котором долги выражены. Это также будет сопровождаться медленным, но верным огосударствлением банков и "отрезанием хвоста собаки" по кускам: списанием какой-то части то одного, то другого государственного долга. Чтобы все это протекало хоть сколь-либо плавно, без Армагеддона, опять же потребуется лет 10, не меньше. Примерно столько лет будут продолжать рыдать банкиры, изнывать от Великой депрессии XXI века граждане и сдуваться пузыри благоденствия таких прекрасных и далеких нулевых годов.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...