Леонардо Ди Каприо рассказывает, как сыграл роль главы ФБР, выбравшего работу вместо любви, да и самой жизни
Встречаясь с Леонардо Ди Каприо, трудно удержаться от мысли, что он должен сыграть Ленина. Актер действительно похож на молодого Ильича, и сам как-то признался, что хотел бы сыграть вождя пролетариата, но нет интересного сценария.
Интересный сценарий подвернулся Ди Каприо про другого индивидуума, обуянного жаждой контроля над жизнью и судьбами других людей. Директора Федерального бюро расследований США (ФБР) Эдгара Гувера. Человека, создавшего организацию, занимающуюся борьбой с преступностью и контршпионажем. И прослужившего ее руководителем полвека при 8 (!) президентах США.
Сценарий написал Дастин Лэнс Блэк, лауреат "Оскара" за сценарий картины "Харви Милк". Поставил фильм Клинт Иствуд, тоже оскаровский лауреат. Ди Каприо уже пророчат номинацию на "Оскар" за роль Гувера, а некоторые считают, что он его и получит, ибо Академия киноискусства давно задолжала ему заветную статуэтку. В картине есть много элементов, которые могут прийтись по душе академикам от кино: 37-летний Лео играет Гувера от 19 лет до его смерти в 77 лет. Что может отвратить многих почтенных академиков от картины, это то, что одним из ее центральных элементов, если не центральным, является не столько одержимость Гувера коммунистической угрозой, сколько история отношений Гувера с Клайдом Толсоном.
Хотя Иствуд и Ди Каприо во всех интервью твердят, что нет прямых доказательств гомосексуальных отношений директора ФБР и его долголетнего заместителя Толсона (Арми Хаммер),— фильм такое впечатление создает. В действительности оснований рассуждать на эти темы решительно никаких: просто некая дама однажды обвинила Гувера в том, будто он любит переодеваться в женское платье, что, кстати, тоже никогда доказано не было. По иронии судьбы, Клайда Толсона, помогавшего Гуверу в охоте за коммунистами, играет актер Арми Хаммер — праправнук одного из основателей коммунистической партии США Джулиуса Хаммера, отца Арманда Хаммера — знакомца Ленина и крупного нефтепромышленника.
Если кому-то хочется видеть в фильме историю сексуальной репрессии и несбывшейся любви — в добрый час! На мой взгляд, более интересны были те элементы картины, которые отражают политическую паранойю и коррупцию власти. Эта составляющая фильма не о сексуальном разврате, а о развращении абсолютной властью. В фильме много внимания уделено тому, что Гувер на протяжении всей карьеры собирал досье на видных фигур Америки, в том числе и на президентов. Это, как полагают, дало Гуверу возможность так долго сохранять кресло директора ФБР, хотя до сих пор никто не видел этих досье.
Естественно, параллель с собиравшим досье на товарищей по партии Сталиным не читается западным зрителем, но нам-то с вами это может прийти в голову, не так ли?
Западный зритель скорее увидит то, что и нам легко заметить в жизни,— произвольное применение закона, стремление стоящих у власти политических элит разворачивать правила игры в свою пользу. Фильм также предостерегает от авторитарности, к которой приходят люди, задерживающиеся у власти слишком долго. Несмотря на все достижения Гувера в создании с нуля одной из лучших в мире служб охраны правопорядка, его несменяемость принесла немало вреда. История в конечном итоге рассудит и оценит роль, которую сыграл Гувер.
Но, как часто бывает, после фильма Клинта Иствуда об этом реальном человеке представления о Дж. Эдгаре будут скорее новым мифом, который предложен картиной. Увы, но представления американцев об их Гражданской войне базируются на фильме "Унесенные ветром", а Вторая мировая — это не Сталинград, не битва за Англию, а "Спасти рядового Райана". Такова волшебная и опасная сила искусства.
Мы и начали беседу с Ди Каприо с обсуждения исторических личностей на экране.
— Самым известным в Америке историческим персонажем, которого вы сыграли до Гувера, был Говард Хьюз в фильме "Авиатор". Что вы делали, чтобы пропустить их через себя, создать образ?
— Я старался узнать о них все, что можно. В случае с Гувером я старался быть как можно более близким к реальному человеку. Я даже отправился в его родной город и ходил по улицам. Конечно, Гувер и Хьюз — разные люди. Но есть и общее. У обоих, например, были сложные отношения с матерями, которые их подавляли. Гувер вообще жил с матерью до 40 лет! В то же время именно матери двигали Гувера и Хьюза к успеху.
— Чем, на ваш взгляд, было ФБР для Гувера?
— ФБР было для Гувера церковью, в которой он был викарием. Он и посвятил всю свою жизнь этому служению.
— Гувер многое сделал для борьбы с преступностью — вспомним дела о похищении ребенка летчика Линдберга, охоту за гангстером Диллинджером. В годы Второй мировой Гувер был эффективен в пресечении нацистского шпионажа. Но его подлинной страстью — кроме, если верить вашему фильму, Толсона — был антикоммунизм. Вы об этом задумывались, когда готовились к роли?
— Гувер как личность и как служитель закона формировался в 20-е годы прошлого века, когда "красная опасность" была довольно реальной. Да, он был ярым антикоммунистом. Но он верил в демократию, в основные права и свободы, которые, по его мнению, составляют суть нашей страны. Другое дело, что потом он перенес эту ненависть к коммунистам на движение за гражданские права, на таких его лидеров, как Мартин Лютер Кинг. Он считал Кинга и других, равно как и "Черных пантер", частью "коммунистического вторжения".
А уж к концу карьеры Гувер был и вовсе политическим динозавром: по сути, у него не было никаких сдержек. Не случайно после Гувера — и из-за него — было принято решение, что директор ФБР не может занимать свой пост более 10 лет. Не случайно и то, что сценарист фильма Дастин Лэнс Блэк именно через Гувера постарался выразить свое отношение к действиям администрации Буша-младшего, которая оперировала в рамках своих собственных правил по всему миру. Они делали то, что считали нужным для страны, но слушали только себя. Вот и Гувер не желал прислушиваться к тем изменениям, которые произошли со страной в критические для нее времена. Соответственно тактика, которую он использовал, была отвратительной. Я верю в то, что он был одновременно большим патриотом и что его намерения в отношении страны были благородными. Такая вот двойственность.
— Вы не жили в эпоху Гувера, а вот Клинт Иствуд жил. Он своим видением поделился?
— Клинт говорил, что люди его поколения всегда думали о Гувере как о некоей незримой силе, которая всегда сможет проникнуть в вашу жизнь, даже если вы запрете все двери. Он внушал всем ужас, да такой, что заниматься криминальной деятельностью было просто страшно. Гувер изобрел ФБР. Эту группу мужчин, облаченных в черные костюмы, которые имели высшее образование, не курили и не пили, не имели никаких скользких дел на личном уровне и всегда были на своем месте. Как некая армия, как сила, расследующая все неправильное в стране. Гувер пожертвовал своей личной жизнью, чтобы ФБР выглядело хорошо в глазах общественности.
При этом он раньше многих понял, что любым человеком можно манипулировать. Всякого, кто пытался уличить его в гомосексуальности, Гувер расследовал и атаковал на личном уровне.
Защищая свое дитя — ФБР Гувер вел довольно жалкую и неприглядную собственную жизнь.
— Насколько было важно пробудить в себе какую-то симпатию к такому вот персонажу, чтобы сыграть его?
— Я не думаю, что симпатия так уж важна. Посмотрите на самые значительные роли, сыгранные актерами. Боже! Орсон Уэллс в "Гражданине Кейне" или Де Ниро в "Разъяренном быке"... Кэйн и Джек Ла Мотта — не очень-то приятные люди. Я не сравниваю себя с величайшими ролями всех времен, но актеру нужно понимать, что движет его персонажем, понять часть его психики. Да, я не сочувствовал, не симпатизировал Гуверу. Но думаю, что он был трагической фигурой. Я чувствовал, что для него единственной возможностью обрести любовь было сделать это через работу. Потому-то он был тираном и манипулировал всеми вокруг себя. Потому-то и задержался на своем посту слишком долго. К концу его карьеры каждый президент — от Эйзенхауэра до Никсона — пытался убрать Гувера. Но Гувер дал всем понять, что его могут вынести лишь ногами вперед.
Для меня лично история Гувера и ее урок в том, что люди не должны создавать свои собственные политические княжества. Мы ведь до сих пор не знаем, насколько Гувер далеко зашел, чтобы достигнуть своих целей. Он был и остается загадочной, мистической фигурой американской политики.