Рассказ фотографа Генри Лютвайлера о том, как он сделал эту серию снимков, приводится в пресс-релизе выставки: "В 2009 году я отправился в поместье Майкла Джексона, чтобы запечатлеть для одного известного журнала его легендарную белую перчатку. К моменту моего приезда дом в Neverland пустовал уже несколько лет. Когда я открыл коробки с вещами, ожидающими аукциона, меня охватила печаль. На сверкающих рубашках и золотых пиджаках еще оставались следы пота и косметики. Я вернулся в Нью-Йорк с полностью готовым материалом".
Лютвайлер родился в Швейцарии, а сейчас живет на Манхэттене. Он — известный глянцевый фотограф, много снимавший для Vogue и Esquire. На его счету портреты Джулии Робертс, Рианны, Бейонсе и Мишель Обамы, а так же антропологически-фетишистская коллекция снимков "знаковых" вещей знаменитостей. Там есть та самая белая перчатка Майкла Джексона, гитара Джими Хендрикса, кисть Энди Уорхола, очки Джона Леннона и губная гармошка Боба Дилана.
Подборку вещей Джексона можно рассматривать как ответвление последнего проекта. Правда, сам фотограф утверждает, что их объединяет "отдельная история", что поместье Neverland было "тропой, которую Джексон прокладывал в свое детство, принесенное в жертву музыкальному дару и шоу". То есть что в соответствующем возрасте он не наигрался и впоследствии наверстывал.
И снимки Лютвайлера полностью отрабатывают эту фрейдистскую версию, спаивая воедино образ ребенка и игрушки — той самой, как видно, которой ему когда-то не досталось. Расшитые стразами башмачки, носочки и перчаточки сняты даже не как предметы гардероба балованного мальчишки, а как разбросанные одежки Кена, отбившегося от своей Барби.
Майкл Джексон при этом совсем не был пластиковым. То ужасное, что стало происходить с его внешностью после множества операций и отбеливаний,— метафорическое тому подтверждение. И "ребенком" в том умильно-переносном смысле, в котором всегда произносится это слово применительно к взрослому человеку, он не был. А если и был — то не настоящим, а именно Питером Пэном, в честь вотчины которого он назвал свое поместье.
В книге Барри, как мы помним, все заканчивается ужасно — Питер прилетает к Венди, но оказывается, что она уже выросла, что между ними ничего быть не может, что он опять одинок. (Потерянные Мальчишки к этому моменту уже бросили его, подобно тому, как множество поклонников отвернулось от разоренного и обличенного певца). Так что вечному мальчику приходится довольствоваться дочкой возлюбленной, в сущности — суррогатом. Но самое кошмарное в том, что и она скоро вырастет — и уже не захочет прислушиваться к тиканью из живота крокодила, а захочет что-нибудь более солидное вроде Rolex Oyster — а потом вырастет и ее дочка, и так без конца.
Майкл Джексон, скорее всего, не возражал бы против дорогих часов, но вообще-то его явным образом интересовали предметы менее функциональные — у Лютвайлера имеются снимки золоченого трона, на котором он сиживал, и золотой короны, которую он нашивал, но это, скорее, не игрушки, а декорации по-другому обустроенной жизни.
Потому что судьба Джексона (как и судьба Питера Пэна) — это судьба эскаписта, человека, отваживающегося обустроить себе жизнь совершенно отдельную и притворявшегося, что так и надо, пока не наступила неизбежная, но совершенно несправедливая расплата. Так что все эти блестящие одежки — это, скорее, память не о триумфаторе, о короле поп-музыки, а память о банкроте, о несчастном с заклеенным пластырем лицом, которого охранники проводят сквозь толпу к зданию суда в городке Санта-Мария, о человеке, умершем в результате халатности своего врача. Очень грустная выставка.
Галерея "Победа", с 23 ноября по 25 января