Приговор летчику Владимиру Садовничему наносит ущерб отношениям Таджикистана и России. С таким заявлением выступил российский МИД. Также дипломаты приговор назвали политически ангажированным и нарушающим нормы международного права. Ситуацию ведущему Андрею Норкину прокомментировал член комитета Госдумы по делам СНГ и связям с соотечественниками Константин Затулин.
–– Вас насколько удивила или не удивила вся эта история? И тот приговор, который был сегодня озвучен?
–– Меня, безусловно, удивила эта история. Ибо Таджикистан –– государство, зависящее от России. Таджики –– народ, который сегодня находит работу в РФ. И, безусловно, мы вправе были бы ожидать гораздо более взвешенного отношения к российским гражданам, чем этот эпизод с арестом и вынесением приговора летчикам, который, судя по обстоятельствам дела, оказались заложниками ситуации, оказались просто подставлены. Это возмутительно. Я думаю, что российский МИД, хоть и с некоторым опозданием, нужно было это делать раньше, но правильно высказался по этому поводу. Меня беспокоит лишь то, что мы так долго не выносили этот вопрос в публичную плоскость.
Дождавшись приговора, теперь мы вынуждены будем преодолевать в этом вопросе эгоизм национального суверенитета, разного рода попытки этот приговор оправдать как внутреннее дело, как пример торжества законности таджикской и так далее. Мне кажется, у нас было достаточно рычагов в случае с Таджикистаном, мне хотелось бы в это верить, чтобы не допускать такого приговора.
–– Все-таки приговор уже вынесен. МИД сказал, что отношения могут ухудшиться. Как вы думаете, каким образом сейчас следует действовать России? Если вообще есть такое желание освободить своего гражданина.
–– Мне кажется, что когда дело касается стран СНГ, особенно тех, которые уязвимы, как Таджикистан, вполне возможно было бы продемонстрировать свои возможности, как формальные, так и неформальные для того, чтобы этот вопрос снять. И для этого нужна активность на высоком уровне. Когда МИД сейчас делает это заявление, он делает правильно, но он фактически бьет по хвостам, когда приговор уже произошел. А нужно было это делать, по всей вероятности, прежде.
Придать этому серьезный характер на уровне президента нашей страны, который отвечает за внешнюю политику и в этом смысле отвечает за отношения с соотечественниками за рубежом, тем более, с нашими гражданами. Ведь все вопросы гражданства, как и вопросы внешней политики, традиционно прерогатива высшего должностного лица нашей страны.
–– Но, тем не менее, время-то ушло, время упущено. Теперь что делать? Может быть, сейчас какой-то решительный способ есть?
–– Естественно, нужно, чтобы сейчас были изучены такие вопросы, по возможности президент лично обратился к руководству Таджикистана с просьбой о передаче в Российскую Федерацию осужденных так, как это практикуется во многих других странах. Вполне возможно настоять на новом расследовании этого дела, привлечении тех обстоятельств, которые не были до этого достаточно учтены.
Можно было бы в этом случае, если уж придавать этому делу серьезное значение, дать защитника из России, официального уполномоченного, скажем, кого-то из посольства или консульства, который в этом случае не просто бы присутствовал, а выступал в качестве защитника в суде, настоять на том, чтобы он был допущен. Если там в действительности нет каких-то других обстоятельств, которые нам неизвестны. Потому что то, каким вопиющим образом это все происходит в Таджикистане, я хочу подчеркнуть, ну, у меня создает определенное сомнение, может быть, есть какие-то обстоятельства, которые не афишируются.