Некролог
В Филадельфии в возрасте 67 лет от рака печени скончался Джо Фрейзер. Он был одним из трех великих чемпионов-супертяжеловесов наряду с Мохаммедом Али и Джорджем Форменом, чьи поединки 1970-х до сих пор пересматривают, потому что ни до, ни после них ничего более красивого и жестокого профессиональный бокс так и не создал. И Фрейзер был соавтором, может быть, главного среди этих шедевров — "Манильского триллера" 1975 года.
Вчера, когда пришла новость о том, что Джо Фрейзер, чье состояние уже несколько дней оценивалось как критическое, по сути, безнадежное, скончался в филадельфийском хосписе, на его семью обрушилась волна соболезнований. От самых разных людей и в том числе, конечно, от героев профессионального бокса: героев современных — Виталия и Владимира Кличко, Леннокса Льюиса, Флойда Мейуэзера, Мэнни Пакьяо, Бернарда Хопкинса — и героев прошлого.
Среди них были и двое, с которыми Фрейзера крепкими узами связала странная выходка истории, решившей, что почти в одно время в Америке должны родиться сразу три выдающихся по таланту темнокожих супертяжеловеса. Три могучих саблезубых тигра, помещенных в маленькую клетку с наглухо закрытой дверцей. Обреченные когтями и клыками уничтожать друг друга, деля брошенный в центр клетки кусок мяса — чемпионский титул.
"Спокойной ночи, Джо Фрейзер. Я люблю тебя, дорогой друг",— написал в Twitter Джордж Формен. "Я всегда буду вспоминать Джо с уважением и восхищением",— сказано в обращении Мохаммеда Али, которое само по себе стало неожиданным.
При жизни Джо Фрейзера, даже спустя многие годы после завершения спортивной карьеры, у них с Али были скверные отношения. К Формену, несмотря на то что Фрейзер проиграл ему оба боя и в обоих был жестоко побит, у него не возникло по крайней мере открытой ненависти. Время залечило раны, полученные в смертельной схватке за кусок мяса. Человеческое взяло верх над звериным.
К Мохаммеду Али ненависть осталась. Когда, уже сраженный болезнью Паркинсона, тот трясущимися руками зажег огонь Олимпиады в Атланте, Джо Фрейзер пожалел, что он не провалился в эту чашу. Когда выяснилось, что недуг прогрессирует и Али теряет способность не то что говорить — передвигаться, Фрейзер на всю Америку объявил, что счастлив: "Ну, теперь-то я точно знаю, что хотя бы переживу его!" Не зная еще, что это Али придется думать, слать соболезнования в связи со смертью бывшего соперника или нет, а не ему.
Почему имя Мохаммеда Али так жгло его душу, догадаться нетрудно. В той битве трех тигров потрепан был каждый. У каждого были часы триумфа. Но главным чемпионом, богом супертяжелого веса и, видимо, богом навеки из этой мясорубки выбрался именно Али. А наиболее острую боль чужие клыки причинили именно Фрейзеру, хотя у него имелся, кажется, реальный шанс если не занять в человеческой памяти то особое место, которое в итоге занял Мохаммед Али, то во всяком случае отнять у него частичку этой уникальной, переходящей в преклонение славы. Все испортил один-единственный бой 1 октября 1975 года.
"Манильскому триллеру", разумеется, предшествовала куча событий, благодаря которым Джо Фрейзер очутился сразу в двух Залах боксерской славы — и любительском, и профессиональном, которые заставили Леннокса Льюиса заявить, что никто из сегодняшних фронтменов ринга не имеет права называть себя великим, так как ему не доводилось встречаться с Фрейзером.
Это олимпийская победа в Токио в 1964 году с серьезно травмированной левой рукой. Это ранние профессиональные бои, в которых Фрейзер, еще довольно "сырой", не блиставший физическими данными (его рост — чуть за 180 см — казался скромным по меркам супертяжелого веса и четыре десятилетия назад, до рождения братьев Кличко), уничтожал оппонентов яростью, напором, умением ни на секунду не выключаться из боя и страшным, ломавшим чужие ребра левым хуком.
Это его бои конца 1960-х — периода, когда с ним начал работать тренер Эдди Фатч, научивший бесстрашного бульдога защищаться, менять тактику по ходу поединка, сделавший из него боксера, про которого можно было бы сказать, что он эталон супертяжа, если бы не существование еще двух эталонов.
Это его фантастически красивые бои на пике. Титул чемпиона мира Джо Фрейзер завоевал в 1970-м, нокаутировав Джимми Эллиса. А спустя год нью-йоркский Madison Square Garden наблюдал за тем, как он разбирается с недавно вернувшимся на ринг после трехлетней дисквалификации за отказ воевать во Вьетнаме Мохаммедом Али. На этот бой было так трудно достать билеты, что Фрэнку Синатре, чтобы сесть у ринга, пришлось выклянчивать аккредитацию фотографа Life. Синатра и другие знаменитости были в шоке. Али, неуязвимый Али со всеми его трюками, был раскушен Фрейзером и его командой, как гнилой орешек, и, проиграв в одну калитку по очкам, отправился прямиком в больницу, измочаленный и опустошенный.
Джо Фрейзер дважды защитил звание, пока не дошла очередь посидеть на троне до нокаутировавшего его в 1973 году гиганта Джорджа Формена. А в 1974-м Фрейзер вновь дрался с Али — и теперь уступил ему.
В газетах писали о его закате. Но вместо заката случилась ярчайшая вспышка. Джо Фрейзер победил сильных супертяжей — Джерри Куорри и Эллиса — и добился права на еще один титульный поединок. Поединок, который войдет во все топ-десятки рейтингов лучших событий прошлого века — не боксерских, а в спорте вообще. Во всех он где-то рядом с другим шедевром этого жанра — "Рубкой в джунглях", устроенной Али и Форменом в Киншасе в 1974-м.
Это был феноменальный во всех отношениях бой. Бой, перед которым на пресс-конференции Мохаммед Али использовал на полную катушку остроту своего языка, придумав стихотворение, в котором Манилу срифмовал с гориллой, имея в виду своего противника, а затем достал из кармана игрушечную обезьяну, чтобы унизить его окончательно. Бой, в котором Али унижал Фрейзера и на ринге в первых раундах: глядя на них, невозможно было представить, что претендент долго простоит на ногах.
Бой, в котором примерно в шестом раунде все перевернулось с ног на голову, и только что терпевший унижения Фрейзер вдруг перешел в атаку сам. В жуткую атаку.
Бой, в котором в конце концов оба очутились где-то на тоненькой ниточке между жизнью и смертью в самом буквальном смысле этого слова — обезвоженные филиппинской жарой, искуроченные кулаками друг друга... В 14-м, предпоследнем раунде Фрейзер был уже практически слеп — глаза заплыли от ударов. Али, в которого претендент попал в общей сложности больше четырех сотен раз, внешне выглядел чуть лучше, но на самом деле тоже держался непонятно за счет чего.
В перерыве Эдди Фатч, не обращая внимания на протесты Джо Фрейзера, снял его с боя. А еще через несколько минут Али на весь мир объявил о том, что дрался с величайшим боксером — но после него самого, Мохаммеда Али.
Джо Фрейзер потом проиграл и второй бой Формену, ушел, через пять лет попробовал вернуться — без какого-либо успеха, тренировал пошедших по его стопам сыновей. И наверняка все время прокручивал в голове эти слова. Возможно, и искренние, но лишь доставляющие дополнительную порцию боли, потому что после манильского матча он ведь вполне мог стать не "вторым величайшим", а первым, если бы не удача, которая так часто помогала Али и которая там, в Маниле, не улыбнулась Фрейзеру.
Однажды Мохаммед Али все-таки решился рассказать, что в действительности между 14-м и 15-м раундами попросил своего тренера Анджело Данди срезать ему перчатки — биться он больше не мог. Али повезло, что Данди не сразу среагировал на эту просьбу.