Георгий Дзекон: я войду в набсовет и буду осуществлять стратегическое руководство

Сегодняшнее собрание акционеров "Укртелекома" может стать последним, на котором его бессменный глава ГЕОРГИЙ ДЗЕКОН будет присутствовать в должности председателя правления. Несколько недель назад ему было предложено перейти на работу в набсовет "Укртелекома". Накануне собрания он рассказал корреспонденту Ъ ИГОРЮ БУРДЫГЕ о причинах своего ухода и о том, как его личный бизнес связан с "Укртелекомом".

— В опубликованном на прошлой неделе финотчете "Укртелекома" за 9 месяцев по-прежнему отмечается общая убыточность компании. Но в III квартале была зафиксирована прибыль в размере 5,2 млн грн. Сможет ли оператор показать прибыль по результатам года?

— В этом году нет, но, я думаю, уже в 2012 году сможет.

— На собрании акционеров 1 ноября будет утверждена новая стратегия развития компании. Не могли бы вы раскрыть ее подробности?

— Я не хотел бы этого делать до собрания акционеров — там она будет подробно представлена. Основные моменты — это концентрация всех усилий на развитии услуг интернет-доступа, особенно в небольших населенных пунктах, где спрос высокий, а конкуренция маленькая. Кроме того, мы будем добавлять к интернет-доступу дополнительные услуги, вывод которых планируется в I квартале следующего года. В первую очередь это, конечно, телевидение. Еще из главного — оптимизация затрат. Это большой и сложный процесс, который мы планируем проводить поэтапно в течение 2-3 лет,— от внедрения систем энергосбережения и до перевода части внутренних задач на аутсорсинг. Мы собираемся передать на субподряд множество задач: от уборки помещений до обслуживания технологического оборудования.

— Значит ли это, что услуги интернет-доступа станут основным источником дохода "Укртелекома"?

— Нет, интернет будет основным драйвером развития. Но фиксированная телефония по-прежнему будет приносить нам более 50% дохода. Здесь развивать нечего, и строить ничего нового мы не собираемся, но хотим максимально долго удерживать их на нынешнем уровне.

— В последнее время некоторые участники рынка ставят под сомнение перспективность инвестиций в развитие интернет-доступа в Украине. Нарекания вызывают высокая конкуренция, наличие большого числа мелких полулегальных провайдеров, постоянный демпинг. "Укртелеком" сможет преодолеть эти препятствия?

— Я не разделяю подобного скепсиса. Мы по-прежнему видим устойчивый рост спроса в разных городах, и инвестиции ни на копейку не уменьшаются.

— Но в отчете вы отмечаете снижение темпов роста доходов от этих услуг?

— Рост доходов действительно замедлился, но мы видим большие резервы. Приятно, конечно, расти на 30% каждый квартал, но на 10% — тоже неплохо. Резерв проникновения есть в небольших городах. Ведь конкуренция, о которой вы говорите, существует в основном в крупных населенных пунктах. И даже эта конкуренция вряд ли отразится на инвестициях в развитие услуг интернет-доступа — они будут продолжаться, пока не подключится последний абонент, как это было в случае с мобильной связью. В интернете, конечно, не стоит ожидать такого проникновения, как в мобильной связи — более 100%, но точно будет не менее 50%, а это уже почти 9 млн домохозяйств.

— Развитие услуг интернет-доступа в мелких населенных пунктах требует больше инвестиций?

— Да, в основном в транспортную сеть. Но это незначительно увеличивает стоимость, услуга остается рентабельной.

— В Нацкомиссии по вопросам регулирования связи (НКРС) предлагают придать услуге интернет-доступа статус общедоступной и, следовательно, общенациональной. Это даст возможность вновь поднять вопрос о Фонде универсальных услуг, из которого компании, предоставляющие услуги интернет-доступа в небольших населенных пунктах по, возможно, регулируемым тарифам, получали бы компенсацию своих вложений. Как вы относитесь к такой идее?

— Я не могу тут говорить за комиссию и не могу рассчитывать на то, что когда-нибудь будет создан Фонд универсальных услуг, и там, возможно, в каком-то виде будет заложен механизм компенсации.

— Многие участники рынка считают, что этой инициативой комиссия преследует ваши интересы.

— Я не комментирую подобные домыслы. Сейчас мы строим, потому что считаем это коммерчески выгодным. В небольших населенных пунктах с населением от 1 тыс. человек очень высокий спрос на интернет, и люди готовы платить больше, чем в городах.

— Второй важный источник доходов, о котором вы упомянули,— фиксированная телефония. В этом году НКРС повысила тарифы на эту услугу. Вывело ли это ее на уровень рентабельности?

— Повышение тарифов принесло нам за 9 месяцев дополнительно 142 млн грн. Тарифы на сельскую связь все еще далеки от уровня рентабельности, а на городскую приближаются к ней. Мы будем обращаться в НКРС с просьбой еще раз незначительно повысить их. Вообще, вопрос увеличения тарифов очень динамичен. В структуре себестоимости этих услуг значительную долю занимают затраты на электроэнергию, отопление помещений, а они постоянно растут. Растет и минимальная заработная плата, что тоже увеличивает стоимость обслуживания. Соответственно, нам было бы интересно не обращаться каждый раз за повышением тарифов, а разработать какую-то формулу и регулярно их индексировать.

— Но вы отмечали, что компания постоянно работает над сокращением затрат?

— Конечно, но более 50% себестоимости — это затраты на персонал, а их мы не можем сокращать по условиям приватизации.

— В предыдущие годы НКРС не очень охотно увеличивала тарифы на местную связь, хотя тогда стояла задача повышения инвестиционной привлекательности "Укртелекома". Почему после приватизации, когда в новый состав комиссии попали сразу трое сотрудников компании, в НКРС изменили свое мнение? Вы приводили какие-то дополнительные аргументы?

— Почему — это вы у них спросите. Мы никаких новых аргументов не приводили. Решение о тарифах основано на экономических расчетах. И в комиссии сидят очень квалифицированные люди, которые могли бы сказать, что мы заложили неправильную амортизацию, или еще что-то.

— Квалифицированные люди — это те, кто пришел из "Укртелекома" и лучше знает структуру формирования тарифов?

— Нет, я имею в виду сотрудников аппарата, которые там работают, несмотря на смену членов комиссии. Я не пониманию, почему факт того, что в состав комиссии вошли сотрудники "Укртелекома", вызывает какие-то домыслы. Мы их в чем-то подозреваем? В нечистоплотности, в неправильности расчетов, в том, что они называют белое черным?

— На комиссию достаточно много нареканий со стороны участников рынка о том, что она преследует интересы вашей компании. Консультируете ли вы членов комиссии?

— Нет, не консультирую.

— Недавно было принято еще одно решение в пользу "Укртелекома": НКРС предложила повысить ставки доступа на вашу сеть и снизить ставки доступа на мобильные сети. Это не преследование интересов?

— Но ведь ставки доступа на нашу мобильную сеть тоже снизятся с 0,36 грн/мин. до 0,32 грн/мин. Тут нужно подходить комплексно и смотреть, как перераспределятся отчисления. У нас от всего этого очень небольшой чистый выход — 1-2 млн грн в месяц. Это для нас не такая принципиальная сумма, чтобы мы пытались лоббировать.

— Как повлияют изменения ставок интерконнекта на структуру трафика "Укртелекома"?

— Никак. Пик оттока трафика в мобильные сети мы уже пережили, сейчас он стабилизируется. Люди все равно будут иметь стационарные телефоны и вносить абонентскую плату, хотя абонентская база, конечно, немного сократится.

— А на тарифную политику? Будете ли вы снижать тарифы на звонки на мобильные сети с нынешних 1,2 грн/мин?

— Нет, нам это ничего не даст. Снижение тарифов не приведет к росту потребления. Резона сокращать свою маржу нет. Как ни крути, а по мобильному телефону говорить удобнее.

— Почему же тогда вы продаете собственное подразделение мобильной связи? Ведь с 2005 года "Укртелеком" владеет единственной в стране 3G-лицензией. Долгое время считалось, что мобильная связь нужна компании для повышения инвестиционной привлекательности перед продажей. Из-за этого 3G-лицензию не могли получить другие операторы. И сразу после приватизации вы решаете продать подразделение мобильной связи.

— Ну, в том, что другим операторам не выдавали лицензий, я не виноват. А продаем потому, что "Укртелеком", находясь в государственном управлении, не мог эффективно инвестировать в мобильную связь. В 2007 году было поздно ее развивать — пик роста абонентской базы прошел. Можно было бы оторвать еще какой-то кусок, но система госуправления и отдельные личности, которых я не буду называть, сделали многое, чтобы мобильная связь "Укртелекома" не развивалась. Нам не утверждали финансовые планы, не давали возможность инвестировать. Отдельные органы, участвовавшие в согласовании финплана, говорили, что "Укртелекому" мобильную связь развивать не надо, все крутилось несколько месяцев, доходило до премьер-министра. Так и получалось — три месяца строим, девять месяцев ожидаем согласования финплана. Темпы были потеряны, и сейчас я не вижу возможности найти такой объем инвестиций, который бы позволил развивать и мобильную связь, и широкополосный доступ. Позиции в фиксированном интернете у нас лучше и с технической точки зрения, и с точки зрения доходов. Срок окупаемости инвестиций здесь составляет 2-3 года, в мобильном — уходит куда-то за горизонт. Поэтому было принято решение продать мобильную связь и часть вырученных денег инвестировать в интернет-доступ.

— Кто в таком случае сможет купить вашу мобильную связь и эффективно инвестировать?

— Кто-то из украинских GSM-операторов.

— Сколько сейчас, по-вашему, можно выручить за подразделение мобильной связи?

— Я не могу сейчас это комментировать. Мы получили заявки участников. Когда продадим, назовем цену.

— А сколько "Укртелеком" инвестировал в его развитие?

— 1,35 млрд грн.

— Это все-таки большая сумма. Неужели единственной причиной неудач проекта мобильной связи было несвоевременное финансирование? Руководство компании не допустило ошибок?

— На мой взгляд, было две принципиальные ошибки. Первое — мы решили, что 3G-связь будет премиум-услугой, и стали продавать ее дорого. Но мы не учли, что не успеем построить сеть для дорогой премиум-услуги. В результате цена не отвечала качеству. Когда мы уже довели сеть до определенного уровня качества покрытия, было решено сменить стратегию. Мы решили, что не сможем продавать мобильный интернет-доступ по премиум-цене, потому что уже работали CDMA-операторы, которые продавали его дешево.

— Потребует ли сейчас сеть "Укртелекома" какой-то модернизации?

— Я читал в прессе высказывания, что наша сеть "построена в корне неверно". Это неправда. В сети "Укртелекома" те, с кем мы сейчас проводим due diligence, не будут перестраивать практически ничего. Они вам сами потом об этом скажут.

— На собрании акционеров 14 июня было принято решение о реструктуризации компании: отказаться от системы филиалов, перейти на региональный принцип управления, выделить дирекции маркетинга и продаж. Почему первые эксперименты в этом направлении прошли прошлой осенью и зимой, когда решение о приватизации уже было принято, но конкурс еще не состоялся?

— Реструктуризацию я хотел проводить еще в 2006-2007 годах, когда о приватизации речь не шла. "Укртелеком" исторически существует в достаточно бюрократической системе управления, которая ничего общего не имеет с той системой, в которой работают другие операторы. Я давно хотел отделить продажи от эксплуатации. Знаете, бытовало мнение, что когда в 2000 году создавались первые дирекции продаж, туда отправляли тех, кто плохо показал себя как технарь. Желание разделить было очень давно, но ранее по ряду комплексных причин это не удавалось. В прошлом году было принято решение о проведении такого эксперимента на шести дирекциях, но этому предшествовали еще шесть месяцев подготовительной работы. С приватизацией это никак не связано.

— Вы отметили, что затраты на персонал составляют до 50% себестоимости услуг компании. О том, что численность штата нужно сокращать, говорили и до, и после, и во время приватизации компании...

— Так "Укртелеком" и раньше сокращал. Когда я пришел в компанию, в ней работали более 122 тыс. человек. Перед приватизацией, на начало этого года — около 75 тыс.

— Но в условиях приватизации содержатся весьма жесткие ограничения на сокращение персонала, которые отпугнули некоторых инвесторов. Сейчас, после приватизации, в ходе реорганизации имеет место перевод сотрудников на так называемую неполную ставку (от 0,5 ставки до 0,1 ставки), что фактически вынуждает их увольняться самостоятельно.

— Но ведь формально мы ничего не нарушаем. Сотрудник может отказаться переходить на неполную ставку, подать в суд.

— Подобных исков за последние месяцы было достаточно много.

— У нас всегда было много исков, связанных с персоналом: кто-то обиделся, где-то центр обслуживания сократили. Случаи, подобные тем, о которых пишет пресса в последнее время, у нас были и до приватизации: приходили люди со знаменами к главе ФГИ Валентине Семенюк-Самсоненко, жаловались, что их увольняют. Как-то решали всегда эти все проблемы. А пик увольнений у нас не сейчас, а в 2009 году был. "Укртелеком" исключительно точно придерживается договора купли-продажи, акционеры от нас этого требуют. Недовольные среди персонала будут всегда по многим причинам.

— Вы оценивали, сколько "Укртелекому" в ближайшее время понадобится потратить на выплаты при сокращении численности персонала?

— Да, мы каждый год оцениваем эту сумму. Не смогу ее сейчас озвучить — это десятки миллионов гривен.

— Эта сумма рассчитывалась исходя из размеров компенсации, предусмотренной договором приватизации?

— Пока мы не планируем увольнять много людей по согласию сторон, при котором предусмотрена выплата компенсаций, заложенных в условиях приватизации. Есть еще сокращения по условиям коллективного договора, там другая компенсация. Есть вообще люди, которые отказываются уходить на любых условиях. Обсуждать имеет смысл каждый конкретный случай.

— С 1 января вступит в силу новое штатное расписание на предприятии. Как оно отличается от нынешнего по численности?

— Никак не отличается ни по численности персонала, ни по фонду заработной платы. Просто произошла реструктуризация, и из 30 дирекций получилось три.

— Мы с вами говорили о том, как в ближайшие годы "Укртелеком" будет развиваться, чтобы стать прибыльной компанией. Почему акционеры приняли решение, что руководить компанией в этот период будете не вы?

— Ну, мы будем это делать совместно с новым главой правления, я войду в набсовет и буду осуществлять стратегическое руководство. Предложение о такой ротации было озвучено главой набсовета Питером Гольдшайдером, я его обдумал и принял.

— Чем было обосновано предложение господина Гольдшайдера?

— Тем, что есть определенный срок, в течение которого руководитель может эффективно заниматься оперативной работой. Я проработал в "Укртелекоме" 8 лет. Сейчас есть молодые менеджеры, у которых много амбиций, чтобы заниматься оперативной работой. Это очень сложная работа, особенно в период реструктуризации. Заниматься стратегией гораздо приятнее, и это требует меньше времени.

— Вам известно, кто займет ваше место?

— Нет, это дело акционера. Думаю, на собрании или после собрания имя будет названо.

— Среди планируемых кадровых перестановок в руководстве — назначение на должность зампреда правления по техническим вопросам Леонида Нетудыхаты, нынешнего главы Госсслужбы специальной связи. С чем это связано?

— Господин Гольдшайдер и господин Нетудыхата, насколько я знаю, знакомы с конца 90-х годов. Я лишь передал господину Гольдшайдеру, что не возражаю против такого решения, потому что Нетудыхата знает "Укртелеком" очень хорошо.

— Но в последние годы господин Нетудыхата занимал исключительно государственные посты, мало связанные с технической работой?

— Я не думаю, что он растерял инженерные знания, пока был чиновником. Я считаю, господин Нетудыхата — чистый технарь, он возглавлял Донецкую дирекцию "Укртелекома", сам "Укртелеком". К тому же его работа будет связана с фиксированной телефонной сетью, а в ней за последние 20 лет принципиально ничего не изменилось.

— На рынке господина Нетудыхату считают человеком, близким к главе администрации президента Сергею Левочкину, которого называют одним из негласных покупателей "Укртелекома". Нет ли какой-то связи между назначением господина Нетудыхаты и этой информацией?

— Мне смешно обсуждать все эти цепочки. Эта версия абсолютно бессмысленна и непродуктивна.

— Скажите, какие, по вашему, ошибки вы совершили за 8 лет как руководитель компании?

— Ошибок было достаточно. Я недостаточно активно лоббировал фонд универсальных услуг — мобильные операторы оказались в лоббировании гораздо сильнее. Еще достаточно поздно начал реструктуризацию компании. Это самые важные мои ошибки.

— За 8 лет вашего руководства финансовое положение "Укртелекома" ухудшилось. Есть ли в этом ваша вина?

— Анализ рынка все хорошо показывает. Я как мог повышал инвестпривлекательность компании. Если я что-то неправильно делал, государство могло меня уволить. Но они убеждались в том, что ухудшение показателей "Укртелекома" вызвано объективными факторами, а не моей работой.

— Попытка уволить вас предпринималась в прошлом году — главой Госслужбы связи Николаем Гончаром...

— Я даже не хочу это вспоминать. До сих пор не понимаю, что им тогда двигало, что он пошел на это, даже не согласовывая с правительством свое решение.

— Одним из основных его обвинений тогда была ваша якобы причастность к компании "Приоком", которая является одним из основных подрядчиков "Укртелекома" по строительству сетей.

— Я не имею никакого отношения к украинской компании "Приоком".

— Но, по данным секретариата штата Калифорния, вы являетесь президентом и совладельцем компании Priocom Corp., зарегистрированной в Сан-Франциско и владеющей 99% акций украинского "Приокома".

— Я давно не являюсь президентом Priocom Corp. С 1994 года я соучредитель этой компании, на сегодняшний день я не ее непосредственный акционер, но есть люди, представляющие мои интересы. Эту информацию я всегда раскрывал в тех случаях, когда было необходимо.

— И вы не усматриваете в этом какого-либо конфликта интересов?

— Нет, и это неоднократно проверяли с 2004 года, и никаких злоупотреблений обнаружено не было. "Приоком" ничего не продавал "Укртелекому" по завышенным ценам, не делал каких-то липовых проектов.

— Что вам приносит больший доход: владение Priocom Corp. или пост руководителя "Укртелекома"?

— Я не хочу отвечать на этот вопрос. Я частное лицо, а не политик, исправно плачу налоги.

Интервью взял Игорь Бурдыга