 |
***
В это время (весной 1915 года.— "Ъ") начинает свершаться поразительная метаморфоза: "Наш Друг" исполняет теперь не только должность "мудрого попугая" царицы. Незаметно из "чтеца" ее желаний, из условного персонажа, которым она заклинала мужа, он начинает превращаться в ее истинного советчика. Рожденный ее фантазией провидец становился реальностью. Мужик начинает обретать самостоятельность и уже сам диктует ей свои мысли. Его крестьянский ум подсказывает решения, исходящие из любимой народной идеи — жить по совести — и радостно удивляющие Аликс простотой осуществления.
"10 апреля... Гр/игорий/ несколько расстроен 'мясным' вопросом — купцы не хотят понизить цены, хотя правительство этого требует и было даже нечто вроде мясной забастовки. Наш Друг думает, что один из министров должен был бы призвать к себе нескольких главных купцов и объяснить им, что преступно в такое тяжелое время повышать цены, и устыдить их..."
И вызывали, и стыдили... Но купцы почему-то не услышали призывов к совести — цены продолжали расти.
Но Распутин продолжает давать "царям" свои весьма удивительные рекомендации. "Он находит, что ты должен приказать заводам выпускать снаряды... просто дай распоряжение, чтобы тебе прислали список заводов, и тогда укажи — какие... Будь более самодержавным, мой дорогой, покажи свою волю!" Да, Распутин предлагает меры, которые станут весьма популярны во времена Сталина, когда во время войны все заводы будут железной рукой вождя переориентированы на нужды фронта.
"29 августа 1915... Наш Друг находит, что больше фабрик должны вырабатывать амуницию, например, конфетные фабрики..."
И царь попытается все это осуществить! Будет введено принудительное отчуждение продуктов у крестьян и помещиков, пройдет национализация и милитаризация заводов. Все, к чему призывает Распутин, будет делаться. А завершат все это уже большевики! Так что некоторые меры военного коммунизма были предложены еще до Ленина... мужиком Григорием Распутиным! А осуществлять их начал... последний царь!
Незадолго до своей гибели Распутин заговорит с царицей и "о повышении жалованья бедным чиновникам по всей стране", чтобы в смутные времена укрепить государственную машину. И подскажет, где взять на это деньги. Его идея весьма забавно прозвучит в письме царицы Государю всея Руси: "Всегда можно обложить капиталистов". То есть попросту отобрать деньги у богатых! И эту извечную крестьянскую мечту также осуществят большевики... Так что недаром ближайший соратник и друг Ленина Бонч-Бруевич так восхищался в своих статьях "умным, талантливым мужиком".
И недаром в одной из своих статей Бонч описывает удивительную сцену. Чтобы проверить распутинский "дар познавать людей", он решил показать мужику некий портрет. "Распутин пришел в состояние ажиотажа... 'А это кто? Скажи, кто это?' Он стремительно метнулся к большому стенному портрету, откуда выделялось гордое, умное лицо старика. 'Ну и человек! Ах ты Боже мой! Это ж Самсон, друг мой, вот он, Самсон-то, где! Познакомь меня с ним!.. Поедем сейчас к нему! Вот за кем народ полками идти должен!..' И Распутин торопливо зажег соседнюю электрическую лампочку, желая лучше рассмотреть лицо этого поразившего его старика... Я объяснил ему, что это Карл Маркс".
"Вот за кем народ полками идти должен!" — это пророчество Распутина прозвучало в статье Бонча, опубликованной в газете "День" 1 июля 1914 года, накануне войны, которая уничтожит империю и станет прологом марксистского государства.
***
 |
У Толстопузого с самого начала была ясная цель — стать премьером вместо старика Горемыкина. И теперь вовсю шла обработка Распутина на конспиративной квартире, причем делалось это весьма откровенно. "Во время обедов Хвостов... убеждал Распутина, что самым лучшим председателем Совета министров будет он, Хвостов",— показывал Комиссаров.
При этом Толстопузый хотел не просто власти, а неограниченной власти — той, которой обладал великий Столыпин. "Хвостов убеждал Распутина, что должность премьера надо объединить с портфелем министра внутренних дел... ибо премьер без этого портфеля — ничто... 'кот без яиц'... Распутин по своему обыкновению на все это определенного ответа не дал... будучи человеком хитрым... отделывался односложными ответами".
Но мужик и сам понимал: старику премьеру нужно уходить. И поговорил с "мамой"...
"6 ноября... Знаешь что, дружок. Он думает, что мне лучше теперь повидать старика и осторожно ему все сказать (ведь если Дума его ошикает, что можно будет сделать?)... Лучше ему уйти по твоему же желанию, чем вследствие скандала".
Но кого назначить? Она не знала. И опять пришло время "Нашего Друга"... Нет, он вовсе не собирался рекомендовать Хвостова — тот был слишком коварен и глуп. Нужен был совершенно другой, новый человек, которого примут и "наши", и Дума. Вот когда сказалось отсутствие знавшего всех и вся князя Андроникова! И Распутину, видимо, пришлось обсуждать возможные кандидатуры с "мозговым центром" (Симанович, Рубинштейн, Манасевич-Мануйлов).
Между тем сессия Думы приближалась. Новый премьер был пока не найден, приходилось спасать старого. Но для этого царю следовало сделать шаг к примирению с Думой. И мужик снова предложил свой великий ход — царю нужно явиться в Думу.
Николай был склонен принять предложение, но гордая Аликс относилась к нему весьма прохладно. Однако "Наш Друг" все ей объяснил... И 13 ноября царь, к своему изумлению, получил от нее такое письмо: "Если бы ты мог появиться и сказать несколько слов, совершенно неожиданно, в Думе (как ты это полагал), то это могло бы... стать блестящим выходом из положения... После этого старику стало бы легче".
Но Распутин понимал: так долго продолжаться не может. Так что надо было спешно найти нового премьера.
***
Полиция продолжает описывать непрерывную охоту "отца Григория" за новыми женщинами: "З.11.15 года. Пришла неизвестная женщина, хлопочет о муже-прапорщике... Выйдя, начала рассказывать швейцарихе: 'Распутин мало слушал мою просьбу, стал хватать руками за лицо, потом за груди и говорит: 'Поцелуй... я тебя полюбил'... потом написал какую-то записку и снова стал приставать... Этой записки не дал, сказал: 'Приди завтра''. И еще она сказала: 'К нему идти — надо дать задаток, какой он хочет, а я не могу...'"
Квартира Книрши — одно из главных мест распутинских развлечений в конце 1915-го и в январе его последнего, 1916 года. Полицейские агенты постоянно фиксируют: "21.1.16. Распутин... поехал к Книрше", "30.1.16. Распутин... отправился к Книрше... в 4.30 утра приехал домой совершенно пьяный".
Андрей Книрша был чиновником в страховом обществе и "альфонсом на содержании у женщин", как сообщает о нем агент охранки. И хотя знакомые Шейлы, по ее словам, предупредили, "что он занимается темными делами", а она сама "про Распутина слышала много дурного, в особенности про его отношение к женщинам", она согласилась приехать ночью по вызову Распутина в подозрительную квартиру. Впоследствии Шейла объяснила следователю, что причиной ее рискованного приезда была... злополучная черта оседлости для евреев: "Мне очень хотелось, чтобы мои родители, не имевшие права жительства в столице, переехали в Петроград".
"Я приехала в квартиру, шикарно обставленную, но с роскошью выскочки, и застала там самого Книршу, молодого, очень полного, с широкими скулами... Его сожительница — жена какого-то старого генерала..." Там же, к изумлению Шейлы, был и "знаменитый думский деятель Протопопов, который в то время был еще только товарищем председателя Государственной Думы и с которым я была знакома, встречая его у профессора Озерова... Нахождение Протопопова в этой компании вместе с Распутиным меня страшно поразило, и потом в разговоре с ним я заметила ему: 'Вам не подобает бывать в таком месте', на что Протопопов ответил: 'Да, я согласен' — и похвалил меня за мою откровенность".
Шейла не знала, что присутствовала при исторической встрече. Протопопов, один из вождей оппозиции, решивший идти во власть, налаживал в этом притоне контакт с Распутиным и "царями"...
Тогда в столовой было слишком много народу, и ей приходится уйти. Но она опять звонит Распутину.
"Я сказала ему: 'Помнишь, в чем мое дело?' Но оказалось, что он все уже забыл, он ответил: 'Ничего не помню, приезжай!' Я приехала к нему. Он хотел меня обнять и поцеловать, но я оттолкнула его. Когда я повторила свою просьбу, он ответил: 'Ну вот, я приду к тебе, познакомлюсь с твоей сестрой и все сделаю'... Я позвонила ему, и он явился ко мне, когда, кроме меня и прислуги, в доме никого не было. В кабинете он стал ко мне страшно приставать. Я ему заметила: 'Оставь это, не надо, будем только друзьями, я мужу никогда не изменяла'. Он спросил: 'А верно это, что никогда не изменяла?' 'Честное слово!' — ответила я. 'Ну, верю! — заметил Распутин...— Ну, если захочешь изменить, то мне первому!..' Затем Распутин спросил, нет ли у меня вина. Я сказала, что у меня вина нет, но есть спирт в 90 градусов. Распутин выпил рюмку этого спирта... закусил яблоком. Потом, указав мне место за письменным столом, Распутин сказал: 'Садись!' Я села. Тогда Распутин... стал мне диктовать какую-то ерунду на церковно-славянском языке. Я исписала целый лист... Когда он ушел, я должна была опять пойти к нему с прошением: это была скучная, бесконечная возня... я перестала бывать у него"...
Итак, Шейла Лунц показывает, что ничего у нее с Распутиным не было. Легче всего предположить, что она врет. Но вспомним странные посещения Распутиным проституток... И еще: чувствуется некое скрытое изумление в ее показаниях. Мужик пристает к ней, но, получив всего лишь обязательный отпор, с каким-то почти облегчением ее отпускает... А она все продолжает приезжать, причем совершенно ясно, что она готова "дать задаток". Но он не берет и продолжает свои безопасные нападения — "скучную, бесконечную возню". И вдруг она, по ее утверждению, сама обрывает явно волнующие ее приезды. Но почему?..
***
...Так же внезапно исчезает из дома Распутина еще одна весьма уступчивая дама — кокотка Трегубова, которую агенты видели "взасос целующейся с Распутиным". В "Том Деле" она описывает историю, очень похожую на ту, которую рассказала Лунц. Трегубова много раз приезжала к Распутину, и тот, по обыкновению, к ней приставал. Но стоило ей оказать легкое сопротивление, как мужик... тут же отступил.
"Раз десять я была у Распутина, ввиду того что он обещал устроить меня на императорскую сцену, но при условии, что я буду с ним в близких отношениях. На что я, конечно, не согласилась". Непонятно: если Трегубова столь целомудренна, то почему и свидетели в "Том Деле", и агенты полиции дружно именуют ее "проституткой" и зачем она, несмотря на приставания, "раз десять была у Распутина".
Их отношения, судя по показаниям Трегубовой, закончились безобразной сценой. После очередного неудачного приставания "он плюнул мне в лицо, говоря: 'Убирайся к черту, жидовка', и ушел к себе". После чего мстительный Распутин решает изгнать ее, как еврейку, из столицы. 17 января 1916 года она получает предписание от Белецкого: "Чтобы до 10 вечера... выехала". И тогда она бросается к Распутину, "умоляя оставить меня в Петрограде".
Если предыдущий рассказ — правда, то на сей раз похотливый мужик добился своего. Распутин дал ей письмо к Белецкому: "Оставь, не тронь, пусть остается". Но потом она узнает, что Распутин "позвонил Белецкому и сказал: 'Не оставляй — вышли ее'". По сведениям Петроградского адресного стола, "означенная Трегубова выбыла из Петрограда на жительство в Тифлис".
***
Но между попойками и "утончением нервов" мужик продолжает подыскивать будущего главу кабинета. Вот почему Шейла Лунц встретила Протопопова в квартирке толстого Книрши — здесь "Наш Друг" подбирал участников будущих политических игр, здесь проходили политические "смотрины". Именно поэтому он таскает сюда Осипенко, секретаря (и не только) митрополита Питирима. "20 декабря,— сообщают агенты,— Распутин вместе с секретарем Питирима... Иваном Осипенко отправился к потомственному почетному гражданину Книрше (28 лет, холост). Сюда же были привезены 2 корзины вина из ресторана 'Вилла Родэ'... и был приглашен хор цыган".
"Мозговой центр" мужика сильно расширился. Теперь в него входят и иерархи из Александро-Невской лавры. Здесь, в покоях назначенного им митрополита Питирима, Распутин — частый гость. 12 лет назад мужик пришел сюда жалким просителем, теперь он хозяин... В его честь Питирим устраивает званые обеды и завтраки. Состав гостей постоянен — епископ Варнава, Иван Осипенко, секретарь Синода Петр Мудролюбов и казначей Синода Николай Соловьев.
Обычно на этих собраниях решались вопросы церковной политики, но в конце 1915 года здесь лихорадочно обсуждались кандидатуры на пост премьера. Не зря сюда приходит участник теневого кабинета Вырубова...
"16 декабря... Аня была вчера у митрополита. Наш Друг тоже... они очень хорошо поговорили; затем он угостил их завтраком. Гр/игорий/ был на почетном месте,— с гордостью сообщает Аликс мужу.— Он относился к Григорию с замечательным уважением и был под глубоким впечатлением от всех Его слов"...
О том, как Распутин нашел нового премьера, читайте в следующем номере.
При содействии издательства ВАГРИУС "Власть" представляет серию исторических материалов в рубрике АРХИВ