Вчера в Тунисе прошли первые после свержения президента Зина аль-Абидина бен Али демократические выборы. Эксперты опасаются, что в результате к власти придет исламская партия "Ан-Нахда" ("Возрождение"), запрещенная при прежнем режиме за экстремизм. Это может стать сигналом для других государств "арабской весны", в первую очередь для Египта — там выборы состоятся через месяц.
Накануне голосования в Тунисе практически все эксперты признавали: главные претенденты на победу — исламисты из "Ан-Нахда". Их лидер, 70-летний Рашид Ганнуши, обещает своим сторонникам "львиную долю мест" в учредительной ассамблее. Этот новый орган власти избирается на один год и должен подготовить условия для "перехода Туниса к демократии". А именно — разработать новую конституцию и избрать временного президента, который в свою очередь назначит главу переходного правительства. Этот кабинет будет управлять страной в течение года, после чего в Тунисе должны пройти всеобщие выборы — и президентские, и парламентские, и муниципальные.
Социологические опросы, проводившиеся в последние дни, также предрекают победу исламистам. Но не столь триумфальную, как обещает Рашид Ганнуши: его партии дают примерно 30% голосов. Среди остальных движений, допущенных к выборам (а их более 100), наиболее серьезные шансы имеют две светские партии, идеологическую платформу которых можно определить как близкую к социал-демократам: Прогрессивная демократическая партия (ПДП), которой предрекают 17% голосов, и "Демократический форум за труд и свободы" ("Эттакатоль"), претендующий на 15%.
ПДП возглавляет 70-летний Мустафа бен Джаафар. Бывший врач-педиатр и профсоюзный лидер готов заключить альянс с исламистами, за что оппоненты обвиняют его в отступлении от партийных принципов и готовности пойти на все ради избрания временным президентом. В отличие от бен Джаафара, руководитель "Эттакатоль" 67-летний Ахмед Наджиб Шебби категорически против коалиции с "мусульманскими радикалами". Он обещает сохранить принципы светского государства: не ограничивать права женщин, не запрещать алкоголь, не вводить обязательный исламский дресс-код.
Впрочем, лидеры "Ан-Нахда" также клянутся, что не посягнут на светские ценности. А в пример, как правило, приводят свою активистку, эффектную рыжеволосую Суад Абдеррахим, которая не носит исламский платок,— она возглавляет партийный список в одном из зажиточных кварталов столицы.
Но далеко не все эксперты готовы поверить в умеренность исламистов. ""Ан-Нахда" не отказалась от своей идеологии. Просто для иностранной аудитории она старается представить себя светской и миролюбивой, что порой вводит в заблуждение. Но внутри страны исламисты придерживаются очень жесткой линии. Чтобы в этом убедиться, достаточно почитать партийную прессу",— говорит тунисский политолог Хамади Редисси.
Лидер "Ан-Нахда" Рашид Ганнуши, который 11 лет жизни провел в тюрьме, а 20 — в эмиграции в Великобритании, обещает ориентироваться не на иранскую, а на турецкую модель. То есть он намерен строить современное исламское общество, взяв за образец Партию справедливости и развития премьер-министра Турции Реджепа Тайипа Эрдогана. Однако как поведут себя тунисские исламисты, оказавшись у власти (самостоятельно или в составе коалиционного правительства), мир узнает уже скоро. И вновь, как было с волной арабских революций, начало которым положил именно Тунис, пример этой небольшой страны может оказаться заразительным.
Западные лидеры больше всего опасаются "исламского прорыва" на предстоящих выборах в Египте — они пройдут 28 ноября. В отличие от Туниса, эта страна играет ключевую роль в арабском мире. После свержения президента Хосни Мубарака у власти в Каире остаются военные, которые пока проводят в целом предсказуемую и ответственную внешнюю политику. Но если им на смену придут исламские радикалы, под угрозой окажутся египетско-израильский мирный договор и стабильность всего региона.