Островное кино

К фестивалю британского кино Weekend выбрал десять фильмов, которые наиболее ярко воплощают подлинную "британскость".

Как ни банально это прозвучит, но суть "истинно британского" духа — в его контрастности. Островная замкнутость и имперская безграничность, чопорность и оголтелое хулиганство, консерватизм и готика/романтизм/поп-арт/панк, оксфордское произношение и кокни. Сплошное безумное чаепитие — во веки веков, аминь! Самые целостные воплощения этого духа (даже если их авторы — американцы) оказываются и самыми эксцентричными.

"Саботаж" (Sabotage). Режиссер Альфред Хичкок, 1936 год

Не то чтобы страх (Британия ничего не боится), но законное недоверие островитян к жителям континента воплощено в образе зловещего Верлока (Оскар Хомолка). Владелец кинозала — агент террористической закулисы, намеревающийся взорвать лондонское метро. При этом он составляет со своей женой образцовую британскую семью, основанную не на любви, а на "ах, он так добр ко мне и моему брату".

"Такова спортивная жизнь" (This Sporting Life). Режиссер Линдсей Андерсон, 1963 год

Самый неприятный из фильмов-манифестов "рассерженных молодых людей" — формула истинно британских бунтов, от луддитов до панков. Злобный, несчастный, агрессивный, одинокий йоркширский шахтер Фрэнк (Ричард Харрис) дерется в пабах, мечтает стать свободным, то есть — игроком в регби, домогается страшноватого тела домохозяйки миссис Хэммонд (Рейчел Робертс) и — это катарсис — вбивает пролетарским кулаком в стену огромного паука.

"Заводной апельсин" (A Clockwork Orange). Режиссер Стэнли Кубрик, 1971 год

Громилы и насильники из банды Алекса (Малькольм Макдауэлл) обитают в "прекрасном новом мире" будущего и говорят на англо-русском жаргоне, но смахивают на денди (котелки, зонтики) и ведут себя на улицах Лондона как средневековые, прости господи, рыцари — те еще уголовники были.

"Человек, который хотел быть королем" (The Man Who Would Be King). Режиссер Джон Хьюстон, 1975 год

"Несите бремя белых // И лучших сыновей // Пошлите на работу // За тридевять земель". О, если бы Империю строили действительно "лучшие сыновья" Англии. Так ведь нет: лузеры-авантюристы (Шон Коннери и Майкл Кейн) покорят запретное королевство Кафиристан, где их примут за потомков Александра Великого.

"Человек-слон" (The Elephant Man). Режиссер Дэвид Линч, 1980 год

Концентрированный до удушья ужас изнанки викторианства. В лондонских трущобах, где бродили Джек Потрошитель, мистер Хайд и профессор Мориарти, выставлен на потеху плебса и высшего света несчастный Джон Меррик (Джон Херт), чье тело, но не душа, изуродовано редким недугом.

"Смысл жизни по Монти Пайтону" (Monty Python's Meaning of Life). Режиссер Терри Джонс, 1983 год

Отпетые пираты с BBC создали подлинную энциклопедию британской жизни, не пощадив никого. Кем бы ни были герои их скетчей, их объединяет потребность любой ценой соблюдать приличия, даже если им отгрызает ногу тигр или конфискуют печень охотники за органами.

"Готика" (Gothic). Режиссер Кен Рассел, 1986 год

Укрывшись в швейцарском замке, лорд Байрон (Габриэль Бирн), супруги Шелли (Джордж Сэндз и Наташа Ричардсон) и доктор Полидори (Тимоти Сполл) раскрепощаются психоделически и сексуально, чтобы выпустить на волю темные эманации британской души, воплощающиеся в образах Вампира и чудовища Франкенштейна.

"Без единой улики" (Without a Clue). Режиссер Том Эберхардт, 1988 год

Поскольку единственная персона, над которой подданным Ее Величества запрещено смеяться, это Королева, англичане с наслаждением крушат прочие национальные иконы. Шерлок Холмс (Майкл Кейн) — спившийся актер-придурок Реджинальд Кинкейн на содержании у подлинного Великого Сыщика, доктора Ватсона (Бен Кингсли).

"Конец романа" (The End of the Affair). Режиссер Нил Джордан, 1999 год

Католицизм — важнейший, тревожный и мятежный компонент британской культуры. Роман, по которому снят фильм, написан католиком Грэмом Грином. Бомбежки Лондона времен "битвы за Англию" переживаются в нем как мистический опыт.

"Оливер Твист" (Oliver Twist). Режиссер Роман Полански, 2005 год

Польский ребенок, выживший в гетто, оказался как никто чувствителен к несчастьям маленького героя Диккенса. Но одновременно — и тоже неожиданно по-британски — отстранился от викторианской слезливости, стилизовав фильм то под гравюры XIX века, то под живопись Рембрандта и импрессионистов, то под разухабистую эстетику гран-гиньоля.