Выставка фотография
В Музее личных коллекций ГМИИ имени Пушкина открылась выставка "Энни Лейбовиц. Жизнь фотографа. 1990-2005". Лучшей выставки о любви не видела АННА ТОЛСТОВА.
Сьюзен всюду: в Нью-Йорке, в Венеции, в Петре, в Токио, в Париже, в Берлине вскоре после падения стены (с Бранденбургских ворот снимают изувеченную ликующей демонстрацией квадригу), в Мексике, на Везувии. Вот, кстати, рукописи ее "Любовницы вулкана" — россыпь блокнотов и почеркушек, а вот тот же текст на экране допотопного (1992 год) персонального компьютера. Сьюзен на диване, на велосипеде, за рулем, Сьюзен в ванной, прикрывает рукой отрезанную грудь — след ее первой встречи с раком, Сьюзен проходит курс химиотерапии, Сьюзен стригут ее роскошные волосы, Сьюзен на больничной койке, Сьюзен на смертном одре — в платье, что они купили в Милане, она ведь была модница. Ее коллекция камней, ее коллекция ракушек... Самые трогательные снимки — где Сьюзен с малышкой Сарой: Сьюзен с грудным младенцем на руках, Сьюзен с годовалым карапузом на пляже на Багамах. Сару, своего первенца, Энни родила в 51 год — есть ее фотография, сделанная самой Сьюзен: голая, беременная, в профиль — как на легендарной Энниной обложке с беременной Деми Мур.
Вид из окна спальни Ванессы Белл на ферме Чарлстон в Суссексе — это Сьюзен, потому что здесь бывала Вирджиния Вулф, сестра Ванессы и кумир Сьюзен. Снимки из осажденного Сараево, в том числе и тот, с кровавым следом возле велосипеда только что убитого снайперской пулей мальчика,— это тоже Сьюзен, потому что Энни поехала на войну вслед за ней: вот она на руинах Национальной библиотеки, вот она репетирует "В ожидании Годо", вот она в редакции подпольной газеты "Освобождение". Даже огромные, во всю стену фотопейзажи — это Сьюзен: они вместе ходили на выставку Джозефа Райта из Дерби в Метрополитен, и тогда Энни подумала, что хочет так же повернуться к обществу спиной и снимать природу. В общем, весь мир — это Сьюзен.
Энни Лейбовиц и Сьюзен Зонтаг встретились в 1988-м: самый знаменитый фотограф знаменитостей должен был сфотографировать знаменитость-интеллектуалку для обложки ее нового сочинения. Они прожили вместе с 1990-го до самой смерти Сьюзен: по многочисленным кадрам больничной эпопеи видно, как они вдвоем борются за ее жизнь. В 1990-м Энни выпустила свою первую фотокнигу, год спустя сделала первую выставку — она стала меняться, она стала шире и глубже, она стала большим художником. "Энни Лейбовиц. Жизнь фотографа. 1990-2005" — книга и выставка посвящены главному этапу ее биографии, самым прекрасным и самым страшным ее годам. Фотограф схоронила отца, мать, Сьюзен и родила трех девочек, снимки умирающих перемежаются снимками из роддома, самые жуткие — отверстая могила отца и опустевший родительский дом, самый милый — старшая дочь, Сара, четырех лет от роду, улыбаясь, укачивает одну из близняшек в самолете. И в то же время фотограф, достигшая вершин мастерства и славы, сумела прыгнуть еще выше, выше головы.
До того карьера Энни Лейбовиц шла как по маслу: в Rolling Stone попала еще студенткой, оттуда перешла в Vanity Fair — к 40 годам у нее не было конкурентов в Америке по части портрета на обложку, она умела снимать звезд так, чтобы получались иконы. Все это, конечно, есть на выставке: беременная Деми Мур, Синди Кроуфорд с питоном, Леонардо Ди Каприо с лебедем, Джек Николсон в халате и шлепанцах, Николь Кидман с клубах русалочьего платья, одетый Джонни Депп на обнаженной Кейт Мосс — парафраз легендарного снимка Йоко Оно и Джона Леннона, сделанного за пять часов до его гибели. Есть роскошные черно-белые групповые портреты в духе позднего Франса Хальса, показывающие, что учеба на отделении живописи в Художественном институте Сан-Франциско не прошла бесследно. Есть фирменные "квадраты" в черных рамках: Роберт Де Ниро, Аль Пачино, Чак Клоуз в коляске, все — на фоне голых стен в ее нью-йоркской студии.
Кинозвезды, спортсмены, президенты, компактные боевые дроиды со съемочной площадки "Звездных войн", королевы, феминистки — вперемешку со Сьюзен, вперемешку с домашними: мать, отец, брат, сестры, тетки, племянники и племянницы — на общей фотографии со Дня благодарения 2003 года всех этих Лейбовицев набралась чуть ли не рота. Поразительный семейный альбом, где работа не отделяется от частной жизни. Поразительная открытость и искренность. То же самое — в семейных фотографиях Патти Смит, Джонни Кэша или Барака Обамы: олимпийцы спустились с глянцевых вершин в человеческий мир. Кажется, за 15 лет жизни со Сьюзен она, не мастер теоретизировать, смогла сформулировать на практике, чем иконное "фото на обложку" отличается от подлинного портрета. Люди искусства растворились у нее в искусстве, оставаясь людьми: Мэттью Барни в маске из "Кремастера" — это сам маньеризм, Уильям Берроуз в фас и профиль, как уголовник,— сам экзистенциализм, Синди Шерман, потерявшаяся среди восьми двойников,— сам концептуализм, Ричард Аведон, ее идол, в паре со своей фотокамерой — сама фотография. Аведон был уже очень стар и болен, не хотел сниматься таким — она уговорила. Лучшее, что у нее есть, это портреты стариков: Филип Джонсон, совсем потерянный, смотрит в сад сквозь стену своего стеклянного дома, Агнес Мартин, такая одинокая на кровати в своей монашеской студии, мать, королева Елизавета II, Юдора Уэлти... Всем своим искусством и всей своей жизнью фотограф говорит нам, что в старости боль, любовь, смерть и материнство переживаются острее и глубже. В молодости Энни Лейбовиц виртуозно стилизовала своих героев под стариков Рембрандта, сейчас рембрандтовская интонация проступила без всяких стилизаций.