В Центральном доме художника открывается традиционный Российский антикварный салон. Скорее всего, как и в последние два года, экспозиция крупнейшей (и единственной) ярмарки антиквариата в России будет выглядеть достойно. Европейский лоск, который обрели крупные галереи Москвы и Петербурга, а также кризис, который отсек слабых,— и теперь Антикварный салон не особо отличается от какой-нибудь национальной ярмарки в Брюсселе, Гамбурге или Парме. И если бы салон проходил не два раза в год, а раз в два года, как парижская Biennale des Antiquaires, он казался бы вообще прекрасным. Но за полгода трудно позабыть предыдущую ярмарку — и однообразие "тематических экспозиций" главных галерей-участниц бросается в глаза.
С весны до осени и с осени до весны из предметов антиквариата в России трудновато собрать нечто, напоминающее оригинальную выставку. Внутренний рынок почти исчерпан, привозить предметы из-за рубежа непросто (хотя бы потому, что покупать их там надо по такой цене, чтобы в Москве можно было с выгодой продать — иначе деятельность арт-дилера потеряет смысл). Обычно уважающим себя галеристам удается найти одну, хорошо две выдающиеся работы и на своем стенде повыразительней сгруппировать вокруг них то, что они продают у себя каждый день. Иногда выдающейся работы не находится ни одной. И тогда галереи рождают тематические проекты: "Шедевры русской живописи рубежа XIX-XX веков из частных собраний", "Картины жизни старых мастеров Северного Возрождения", "Классика русской живописи", "Мастера и шедевры западноевропейской живописи XIX века". Каждая картина или предмет прикладного искусства на стендах этих галерей наверняка прекрасны сами по себе, и вместе они смотрятся неплохо, однако повторяющиеся каждые полгода "мастера" и "шедевры" в антикварном понимании набили оскомину.
Поэтому в выигрышном положении оказываются галереи с проектами более узкой тематики. Например, с монографическими: живопись Клевера-отца и Клевера-сына (тоже не великий кураторский ход, но стенд с одними только кроваво-красными закатными и кладбищенскими "клеверами" должен выглядеть интересно). Хорошо должна смотреться графика Ильи Чашника (которой, к сожалению, всего 6 листов). Или наследие Александра Древина под эффектным заголовком "Беспокойное созерцание".
В области прикладного искусства тоже есть возможность задать проекту узкие рамки, делающие его визуально цельным и познавательным: продукция Абрамцевской столярной мастерской эпохи руководства ею Елены Поленовой или "Кабинет президента компании Transatlantique", создавшей легендарные лайнеры Normandie и L' Ile-de-France (обставленный, естественно, предметами ар-деко). С другой стороны, замахиваться на слишком сложный проект тоже невыигрышно: вряд ли можно в рамках одного стенда и только на материале антикварного рынка вполне отыграть тему "Земное и горнее", посвященную религиозно-мистическому направлению русского модерна и его философским основам.
Ваза с пейзажем, 1905-10 годы. Франция, Нанси, фирма братьев Дом. Многослойное стекло. Дизайн-студия "Инартэкс"
Специальный проект XXXI Российского антикварного салона посвящен ампиру ("Ампир — стиль двух императоров"). Из частных коллекций будет представлена мебель и осветительные приборы, часы (в том числе знаменитого бронзовщика Томира), фарфор, предметы обстановки русского усадебного ампира, миниатюрная портретная живопись.
Во Франции ампир вышел из моды в тот же день, когда пал Наполеон, создатель и идеолог стиля. На долгие десятилетия стиль стал презираемым, казался символом консерватизма и тоталитарности мышления. В эпоху Реставрации ампирную мебель иногда преображали, меняя фанеровку с темного красного дерева на светлое кленовое. А позже и вовсе выбросили на свалку истории. Во многих наследственных домах французских коллекционеров по сей день нет ампирной мебели. Одни объясняют это лишь неудобством повседневного использования этих стульев, кресел, кроватей. Другие считают ампир слишком официальным для жилого интерьера. На самом же деле все определялось лишь политическими мотивами.
Историк и искусствовед Поль Мармоттан в начале ХХ века обладал коллекцией ампирных предметов мебели, однако не афишировал ее, и по сей день известен публике лишь как собиратель "Кувшинок" Клода Моне. Другие вошедшие в историю коллекционеры — чета Жакмар-Андре — были страстными поклонниками декоративного искусства конца XVIII — начала XIX века. Однако даже в середине ХХ века они не решились выставить его в своих парижских интерьерах — и обставили мебелью в стиле ампир лишь загородное поместье.
Настоящую популярность у коллекционеров и публики в Европе ампир завоевал лишь с началом нового тысячелетия. Переломным стал 2004 год. Двухсотлетие коронации Наполеона вызвало ажиотажный интерес к противоречивой фигуре императора и пробудило интерес ко всей эпохе. Как следствие — резкий подъем цен на отдельные произведения ампира.
В России, в отличие от Европы, ампир всегда пользовался популярностью. К образу Наполеона, то антихриста, то романтического героя, апеллировали у нас представители диаметрально противоположных философских и политических взглядов — от консерваторов до революционеров. И в столичных дворцах аристократии, и в загородных поместьях средней руки на протяжении всего XIX века ампирные столы, стулья, комоды были вполне уместны. По сути, сделанная крепостными мастерами в русских усадьбах прекрасная, знакомая нам тяжелая мебель из карельской березы никаким ампиром не являлась — однако считалась таковым и считается по сей день, с прибавлением слова "русский". Поразительно: эта теоретически дворцовая мебель пережила и 1917 год, и все, что было после, и именно остатками "русского ампира" были обставлены питерские и московские профессорские квартиры вплоть до 1960-х.
По мнению организаторов салона, интерес к ампирной мебели в России сейчас испытывает очередной ренессанс, причем внимание привлекают не отдельные произведения, а комплексы, представляющие эпоху в целом. Видимо, имперский дух снова возвращается.
ЦДХ, 22-30 октября