Премьера кино
Один из лучших независимых фильмов прошлого года — "По волчьим законам" (Animal Kingdom) дебютанта-австралийца Дэвида Мишо — рассказывает о повадках хищных млекопитающих Мельбурна с любознательной интонацией Николая Дроздова, правда, без дроздовского умиления, но с искренней заинтересованностью: смотрите, вроде звери, а как похожи на людей. В мире животных побывала ЛИДИЯ МАСЛОВА.
Русский перевод названия "По волчьим законам" неточен хотя бы потому, что автор сравнивает своих персонажей не с волками, а со львами — они в гордых величественных позах появляются на гравюре, иллюстрирующей начальные титры, а теглайном фильма служит фраза: "Покажи им, кто царь" ("царь зверей" тут прочитывается автоматически). Эту фразу 17-летний герой (Джеймс Фрешвиль) слышит от своего дяди, предлагающего племяннику пушку для конструктивного диалога с уличной шпаной. В бандитский прайд маленький и неуклюжий львенок попадает не то чтобы сознательно: пока он с видом абсолютного олигофрена смотрит по телевизору какую-то викторину, рядом на диване умирает от героинового передоза его мать — наверное, к началу фильма она уже мертва, и сын в бесчувствии переводит взгляд то на труп, то на телеэкран, где какие-то люди нарочито весело и оживленно отгадывают какие-то слова в отчаянной надежде выиграть какие-то деньги. После приезда скорой помощи, которая ничем помочь уже не может, парню ничего не остается, как механически набрать номер бабушки (Джеки Уивер, номинировавшаяся за эту роль на "Оскар") — не потому, что ее заинтересует судьба дочери, с которой она давно порвала отношения, а просто потому, что герой не знает, как организовать похороны. Зато бабушка, 60-летняя блондинка в девичьих платьицах, знает все — все ходы и выходы, все явки и пароли, все понятия и расклады: за свою долгую интересную жизнь она воспитала троих сыновей-бандитов (видимо, генетических, потомственных преступников), младший из которых всего на пару лет старше ее внука.
Отсутствие как пафоса, так и юмора, отличает "По волчьим законам" как от гангстерского эпоса в духе Копполы, так и от трагикомедии в духе Тарантино: это бесстрастный и очень внимательный к мельчайшим поведенческим подробностям психологический триллер или, если угодно, натуралистический очерк о плохой наследственности. Впрочем, скорее о том, что наследственность не бывает ни плохой, ни хорошей — она просто есть, и никуда от нее не денешься. Это при всей своей кажущейся дебильности не то чтобы понимает, но чувствует нутром несмышленый герой, когда в одном из своих закадровых монологов беспомощно пытается проанализировать сомнительную ситуацию, в которой он как-то незаметно оказался: выходит, он в общем-то сам ничего не хотел, просто так получилось, что он попал туда, куда попал, и делал то, что ему говорили его родственники.
Родственников, однако, не выбирают, и к тому же выбирать герою особо не из чего, даже если бы он захотел встать на сторону правосудия: в местном отделе по борьбе с бандитизмом работают те еще волки, которые легко могут застрелить надоевшего им своей наглостью преступника без суда и следствия. Руководит ими мудрый мужчина с усами (Гай Пирс), который как бы пытается помочь герою и вытащить его из опасной трясины, но фильм Дэвида Мишо сделан так, что тут невольно чувствуешь зверя даже в самом спокойном и рассудительном человеке, и если этот зверь не такой откровенно лютый и дикий, как психически неуравновешенные бандиты, то, значит, он просто более хитрый и, не исключено, более опасный. Персонажу Гая Пирса принадлежит двусмысленный и какой-то подозрительный, похожий на разводку, ключевой монолог о том, что существует заведенный порядок вещей, в котором каждый знает свое место и только поэтому выживает, но выживают не только сильные, а иногда и слабые, потому что их по тем или иным причинам защищают сильные. О том, какие у сильных могут быть причины защищать слабых в дарвинистском мире, где царит естественный отбор, "По волчьим законам" умалчивает, зато отчетливо дает понять, что причины в любой момент сожрать слабого в царстве животных бывают куда более весомы. Для этого Дэвид Мишо использует минимум вербальных средств, раскрывая тему человека-зверя не с помощью философских рассуждений, а с помощью не требующих комментария к бытовым деталям — например, когда бабушка-бандерша мирно беседует на кухне с такой же старушкой-соседкой о том, что хорошо бы для их любимого телешоу найти другого ведущего, с хорошими зубами.