Юрий Ковальчук заверил Дмитрия Медведева, что власти не контролируют его телеканалы и газеты. На встрече речь шла о создании холдинга "Национальная Медиа Группа", который владеет активами телеканала РЕН и "Пятого канала", а также ряда других СМИ. Журналист Ольга Романова поделилась своим мнением о телевидении с ведущим Алексеем Корнеевым.
–– До 2005 вы же автор и ведущая аналитической программы на РЕН ТВ?
–– Да, совершенно верно.
–– Прав господин Ковальчук? Нет признаков того, что государство вмешивается или не вмешивается в работу?
–– Вы знаете, как ни странно, господин Ковальчук абсолютно прав, государству совершенно не нужно контролировать телевидение. Государство контролирует самого господина Ковальчука.
Что, собственно, происходит? Это довольно мудрое решение, я уже не знаю, кого назвать, какова фамилия государства в данном случае, но решение блистательное.
–– Решение, вы имеете в виду –– эту встречу или что?
–– Нет. Дело в том, что, как мы знаем, господин Ковальчук, именно Юрий Ковальчук — совладелец банков, заводов, газет, пароходов и член великого кооператива "Озеро", хорошо известного — в общем, полностью зависит от того, какая фамилия государства, человека, который реально контролирует происходящее в России. Если фамилия этого человека Путин Владимир, а, судя по всему, так оно и есть, было 12 лет и будет еще 12, то просто Владимир Путин контролирует Юрия Ковальчука, а Юрий Ковальчук уже сам разбирается со своими медиаактивами.
Посмотрите, что происходит, например, с газетой "Известия". Какие перемены –– видно невооруженным глазом, что с ней стали происходить изменения после 23 февраля, после того как Арам Ашотович Габрелянов занялся печатными СМИ в холдинге "Национальная Медиа Группа".
–– Там говорят, журналисты сами себя секут?
–– Здесь же речь идет скорее о грамотной расстановке менеджмента. Конечно же, журналисты сами себя секут, вне всякого сомнения. А кто не сечет, тот работает в других местах. Вы знаете, довольно трудно себе представить, чтобы государство контролировало, например, телевидение "Коммерсантъ", которое, я вас поздравляю, недавно запустилось и уже, позвольте вам польстить…
–– Спасибо, спасибо, Ольга.
–– Или телеканал "Дождь". Несмотря на то, что приходил Медведев, и об этом много было очень разговоров, что канал теперь ложится под государство, под Медведева.
–– А потом пришел Песков.
–– Да, пришел Песков. Тем не менее, согласимся, что канал в общем и целом свободный. И Песков, и Медведев есть ньюсмейкеры. Я не думаю, что такие вещи возможны на канале РЕН ТВ, например, или уж тем более на "Пятом канале". Мы помним с вами прекрасно, каким канал был еще год назад: там была Светлана Сорокина, там был Дмитрий Быков, прекрасная картина маслом, там был Сванидзе, там был…
–– Наш коллега Андрей Норкин.
–– Да, Андрей Норкин. И так далее, и так далее. Нам сказали, что оказывается, зритель не хочет смотреть этот канал, поэтому он теперь другой. Это вообще замечательно, когда за зрителя решают, что он хочет смотреть, что он не хочет.
–– Вот как вы думаете, после того, как пройдут все эти выборы, что будет с телевидением, что будет с радио? Будут ли еще какие-то подвижки в сторону "зажима болтов", или все уже сделано в принципе, ничего делать не надо?
–– На самом деле все уже сделано, ничего делать не надо. И если честно, я уже не как журналист, а как человек, изучающий процессы, происходящие в медиа, в Высшей школе экономики хотела бы, чтобы, пожалуй, государство вмешивалось в федеральные каналы как можно активнее, как можно быстрее. И тогда во всем мире происходят процессы, а именно –– сливание контента в совершенно разные медиаканалы, вообще отказ от производства телевидения.
Мы с вами знаем прекрасно, что Philips еще прошлой весной отказалась от производства собственно телевизионного ящика. Так что все уходит в интернет. Этот процесс просто пойдет быстрее. И люди, которые смотрят телевизор, они не принимают решения, это даже не активная часть электората, не активная часть бизнеса, это вообще не бизнес.
Это не активная часть гражданского общества, это пассивные люди. А активно развивающаяся молодая публика, она, конечно, уходит в медиа, в интернет.