Пик связи
Сегодня мобильный телефон есть почти у каждого. Превращение предмета роскоши в предмет обихода не было простым, но в одном сотовым операторам повезло: в России госрегулирование этого сектора всегда было довольно мягким, что предоставляло компаниям большую степень свободы.
По полторы на брата
20 лет назад большая часть жителей СССР не то что в руках не держала, даже ни разу не видела сотовый телефон. Десять лет назад абонентами сотовых компаний были, по данным Минсвязи, чуть более 5% населения России. В 2006 году число активных SIM-карт впервые превысило число жителей страны. Сейчас проникновение сотовой связи (соотношение активированных SIM-карт к численности населения) составляет в среднем по России уже 153%, а в Москве и Санкт-Петербурге превышает 200%. Во всяком случае, такие данные на июнь 2011 года представляет консалтинговая компания AC&M.
Фантастический мир, в котором сотовой связью пользуются 207% москвичей, зарождался в условиях, когда каждый обладатель мобильного телефона должен был носить с собой разрешение Госсвязьнадзора — последний, пожалуй, отголосок бессмысленного регулирования, касающегося непосредственно абонента. Не то чтобы эта бумага имела какой-то глубокий смысл (хотя задумывалась она как способ борьбы с незаконными подключениями к сети), но без нее владелец телефона мог поплатиться взяткой или штрафом за разговоры по сотовому в присутствии сотрудника правоохранительных органов. Эти разрешения (их отменили в 2000 году) были «смешной, бессмысленной штукой», вспоминает доцент высшей школы экономики Маргарита Зобнина. Впрочем, в госрегулировании сотовой связи всегда было много странных вещей.
Удивительное рядом
Скажем, в 1995 году Госкомсвязи почему-то объявил CDMA стандартом фиксированной радиотелефонной связи — со всеми вытекающими для операторов последствиями. Развивавшие этот стандарт компании, торгуя мобильными телефонами, вынуждены были указывать в разрешениях на них конкретный адрес, по которому каждую конкретную трубку можно использовать. Еще более удивительный опыт пришлось пережить основателю «Вымпелкома» Дмитрию Зимину: в августе 1998 года компании выдали лицензию на GSM-900, а потом попросили господина Зимина убрать документы в стол и никому не показывать: в Госкомсвязи внезапно решили, что «Связьинвесту» эта лицензия нужнее. Если бы не объявленный через три дня дефолт, отставка правительства и отложенная в долгий ящик приватизация «Связьинвеста», неизвестно, кто бы сейчас входил в «большую тройку» операторов.
Еще через несколько лет сотовые стандарты CDMA, NMT и AMPS/DAMPS стали жертвой цифрового телевидения: Минсвязи попросило операторов освободить под развитие ТВ диапазон 800 МГц, пообещав взамен лицензии GSM. «Хотя в принципе многие тогда считали, что CDMA больше подходит для России: для большой территории с малой плотностью населения она лучше. Но законодательно было решено, что преобладать будет GSM, — говорит госпожа Зобнина. — С одной стороны, это позволило консолидировать ресурсы в GSM, с другой — не позволило рыночным путем определить, какой стандарт для страны является более эффективным».
«Государство было, есть и остается серьезным и часто непрозрачным регулятором», — резюмирует один из экспертов, пожелавший сохранить анонимность. По его словам, это особенно касается выдачи лицензий и выделения частот. К примеру, обычно в лицензиях операторов оговаривается не только частотный диапазон, но и стандарт связи. Однако в течение последней пары лет было уже несколько исключений, когда компаниям, получившим частотный диапазон под сеть одного стандарта, позже разрешали развивать в этом диапазоне другой стандарт.
Впрочем, непрозрачность принимаемых решений еще не означает ухудшение условий работы на рынке. «Минсвязи последовательно отстаивало интересы участников рынка, в том числе в вопросе частот: за частоты с военными были долгие бои, и то, что у них частоты постепенно выкупают, можно считать серьезным достижением», — считает Маргарита Зобнина. При этом активного вмешательства государства в рынок не было, «и это хорошо». Сотовая связь, по ее мнению, — «это та отрасль, в которой чем меньше регулирования, тем лучше, и в принципе она достаточно регулируема сама».
Быстрые деньги
Мобильным операторам в России «позволялось гораздо больше, чем во многих странах мира», считает ведущий аналитик ИК «Ренессанс Капитал» по телекоммуникациям Александр Казбеги.
«Например, в любой стране мира, как только вы становитесь обладателем мобильной лицензии, на вас накладывают обязательство, в какие сроки вы должны обеспечить страновое покрытие сетью — положим, не менее 95% в течение первых трех лет, — говорит он. — для стран с высокой плотностью населения это имеет смысл. У нас таких ограничений на операторов не накладывалось, а те, что накладывались, удавалось выполнить без особых затрат».
«У нас подход был менее четкий и регламентированный», — говорит господин Казбеги. Его результатом стало появление множества компаний, развивающих разные стандарты (CDMA, NMT, AMPS/DAMPS, GSM…), и все они были региональными, а не страновыми. По словам госпожи Зобниной, к началу 2000-х региональных операторов сотовой связи насчитывалось более 200, тогда как развитие сети требовало больших вложений и, соответственно, концентрации капитала.
«В 2002–2005 годах прошла сильная консолидация, и этот процесс был правильным, но он был вызван тем, что с самого начала система была построена неидеально», — констатирует господин Казбеги, отмечая, что «консолидация произошла исключительно за счет желания операторов присутствовать в регионах».
Спрос определяет предложение
Примером относительно жесткого вмешательства может быть регулирование тарифов на роуминг: когда в 2010 году этот вопрос привлек внимание премьер-министра, сотовые операторы «большой тройки», не дожидаясь решений регулятора, взяли на себя обязательство снизить цены — к примеру, на мобильный интернет в два-четыре раза.
Но история сотовых компаний полна случаев куда более драматичных изменений ценовой политики, демонстрирующих, что рынок сам по себе способен быть лучшим регулятором, чем государство. Так, если в 1991–1992 годах стоимость телефона с подключением (включая залог) достигала $6000, к лету 1998 года она снизилась до $800–1500 в зависимости от региона. Кризис 1998 года стал фактором, заставившим компании задуматься о превращении мобильной связи в массовый продукт. К примеру, в сетях «Вымпелкома» в четвертом квартале 1998 года использование эфирного времени снизилось на 28%, а число абонентов сократилось на 12%. О ежемесячной выручке на абонента в $277, как в 1997 году, и думать было нечего.
«Компании вложили деньги в развитие сети. Им нужно было возвращать инвестиции, а они получили в результате кризиса сокращение абонентской базы,— говорит Данила Гранин, глава российского офиса компании Amdocs, поставщика биллинговых систем для операторов сотовой связи. — Именно тогда операторы сменили стратегию, стали вводить тарифные планы, рассчитанные на массового потребителя».
Размер среднего счета к тому времени составлял уже $100 c небольшим, и после этого снижался на протяжении еще семи лет, пока не упал ниже $8. По данным МТС, за последние десять лет средняя стоимость минуты разговора снизилась в 11 раз. Что, впрочем, не помешало «большой тройке» прекрасно себя чувствовать, скупать компании в регионах и выходить на рынки стран ближнего зарубежья.
Предел насыщения
Сложившаяся за эти годы система дистрибуции, погоня за числом абонентов предопределила нынешние показатели проникновения в 153 SIM-карты на 100 жителей. Во многих западных странах телефоны продаются вместе с контрактами, причем продажами занимаются сами сотовые операторы. В России «оператор — отдельно, дистрибуция — отдельно»: услуги предоставляют одни, дистрибуцией занимаются другие, отмечает госпожа Зобнина. О том, насколько показатель проникновения сотовой связи зависит от страновых обычаев, можно судить по списку экономик мира, где этот показатель перевалил за 150%. В нем компанию России составили Финляндия, Черногория, Гонконг, Макао, Вьетнам, Мальдивы, Кувейт, Оман, Саудовская Аравия, Панама, Ливия, Суринам, Каймановы острова и еще несколько островов Карибского бассейна. В ОАЭ, где сотовых компаний всего две, показатель достиг 240% — во многом это следствие того, что пользователи, переходя к новому оператору и заводя новые номера телефонов, продолжают числиться в абонентской базе прежнего.
В остальных странах, в том числе в развитых, этот показатель ниже — иногда значительно ниже, свидетельствует статистика Международного союза электросвязи. К примеру, Франция перешагнула 100-процентный барьер только в июне 2011 года, из чего, конечно, не следует, что связь во Франции хуже, чем в Суринаме.
Реальное проникновение сотовой связи в РФ сопоставимо с европейским, полагает партнер AC&M Антон Погребинский. «По структуре потребления наши операторы работают как европейские, — добавляет он. — Каждый абонент выговаривает в месяц примерно 300 минут. Доходы от дополнительных сервисов, таких как мобильный интернет, контент и так далее, приносят 25% от выручки — в Европе, для сравнения, около 30%».
Шева Китай, заведующая музеем науки «Нижегородская радиолаборатория»:
— Первым в России оператором сотовой связи, работающим по общепринятому сегодня европейскому стандарту GSM (сокращенное название системы сотовой связи — Global System for Mobile communication), появился в 1994 году. И это была компания «Нижегородская сотовая связь». Поэтому в новой экспозиции нашего музея центральное место отведено телефонному аппарату Alcatel 9109 HA весом в 415 г (!), с помощью которого 1 мая 1994 г. был сделан первый в России звонок стандарта GSM-900 в сети НСС. Кстати, весьма примечательный факт: всего 99 лет отделяют это историческое событие от первой в России демонстрации возможности беспроводной передачи радиосигнала, которую осуществил Александр Степанович Попов.
Вершина нормальной кривой
Когда проникновение достигает такого уровня, компаниям нужны новые способы наращивать прибыль. В свое время «появление айфона дало новый толчок рынку: если до этого росла голосовая связь, то в последние годы драйвером роста являются дополнительные услуги», отмечает господин Гранин.
Некоторые перспективные направления, например мобильная коммерция и телематика, сегодня демонстрируют ежегодный прирост на 40–60%, с оптимизмом говорят в МТС. Но новые сервисы требуют строительства новых мощностей. в 2010 году объем капитальных затрат в компании превысил $2,64 млрд — вдвое больше, чем шесть лет назад (кстати сказать, это порядка 23% от выручки). вкладывать в свое развитие миллиарды вынуждены и другие операторы «большой тройки».
Фазу быстрого роста рынок сотовой связи прошел. Вклад телекома в целом в ВВП пока еще высок — это характерно для развивающихся рынков. «В странах Западной Европы этот показатель уже снижается: у них 2% или ниже, у нас около 2,5%, — объясняет господин Казбеги. — Вначале телеком обычно развивается быстрее. Потом за счет роста других секторов экономики и общего увеличения ВВП в условиях более медленного роста телекоммуникационной отрасли доля телекома постепенно падает. Сейчас мы где-то на вершине этой кривой».