"Полезно терять индивидуальность"

На этой неделе в прокат выходит фильм Стивена Содерберга "Заражение". Корреспондент "Огонька" встретился с исполнителем главной роли актером Мэттом Дэймоном

Мэтту Дэймону не привыкать играть парней, которые спасают мир, но эффект усиливается тем, что, как кажется, его герой вовсе не создан для этого. Он всегда занимается этим вынужденно, и в новом фильме Содерберга это обстоятельство подчеркнуто особо. Бет Эмхофф (Гвинет Пэлтроу) возвращается в Миннеаполис из деловой поездки в Гонконг и через два дня умирает в отделении скорой помощи, а врачи сообщают ее шокированному и безутешному от горя мужу (Мэтт Дэймон), что причина смерти им неизвестна. Естественно, герой Дэймона ее выяснит, как уже не раз бывало.

— У Стивена Содерберга вы снялись уже в шести фильмах. Вы вошли во вкус или новый фильм "Заражение" чем-то особенно привлек ваше внимание?

— Я очень симпатизирую Стивену. Он спокойный и уравновешенный режиссер. А тут он звонит мне и начинает изъясняться дрожащим голосом. Я вначале забеспокоился. Стивен поведал мне, что прочитал очередной сценарий Скотта Бернса и что этот сценарий является лучшим из того, что Скотт написал за свою жизнь. Стивен пообещал тут же выслать мне текст и уже на следующий день я сидел за чтением. При этом я еще даже не знал, на какую роль меня собираются пригласить.

— Но ведь это было понятно с самого начала. С вашим-то положительным имиджем и располагающей улыбкой вам просто обязана была достаться роль Томаса Эмхоффа. Простого парня, любящего отца и верного мужа, который еще умудряется противостоять смертельному вирусу, в то время как вокруг ежеминутно умирают люди...

— Мне нравится играть простых парней. Мне кажется, что они мне удаются лучше всего. Прожить достойно простую повседневную жизнь — вот это я считаю настоящим искусством.

— Ваша партнерша, а по сценарию жена, Гвинет Пэлтроу, рассказала, как много радости доставили ей съемки этого фильма. Ей понравилось сниматься в Гонконге, поскольку в Азии она была впервые. Поэтому для нее наслаждением было даже изображать смерть своей героини, когда та с пеной у рта бьется в припадке. Что скажете вы?

— Любые съемки с замечательным режиссером и таким актерским составом являются и для меня большим наслаждением. Но была в фильме одна сцена, над которой я работал дольше, чем над остальными. Это когда я отвожу свою жену в больницу, а через несколько минут ко мне выходит врач и сообщает о ее скоропостижной смерти. Помню, как долго мне пришлось прокручивать эту сцену у себя в голове. Мне нужно было добиться здесь максимального реализма. Это очень честный и трагичный эпизод. Я консультировался у нескольких врачей, которым знакома такая драматичная ситуация. Они мне рассказывали о реакции на трагическое известие реальных людей. Многие отказывались признавать реальность, продолжали настаивать на том, чтобы их пустили к близким и любимым, не желая соглашаться с тем, что тех уже нет в живых. Стивен Содерберг ожидал от меня особого решения этой сцены, и, мне кажется, я оправдал его доверие.

— "Заражение" в каких-то местах напомнило мне научно-популярный фильм про то, как вирусы могут уничтожить человечество. После просмотра фильма я боялась держаться за ручки дверей и заказывать напитки в общественных местах. А как эта история повлияла на вас?

— Я ведь тоже много путешествую, снимаюсь в разных странах, поэтому был момент, когда я начал задумываться над проблемой заболеваний и гигиены. Хочу верить, что мой иммунитет так же устойчив, как и у моего героя. Хотя, признаюсь, еще во время работы над "Заражением" я приучил себя чаще, чем раньше, мыть руки. Фильм, однако, лишний раз показал, что реакция на вирус может оказаться страшнее самого заражения и что всегда найдутся люди, которые на страхе людей будут делать деньги.

— Когда вы поняли, что хотите стать актером?

— Я был еще мальчишкой. Моя мать, детский психолог, профессор, утверждает, что видела во мне актера уже с детских лет. Я сам это понял лишь в 14 лет. Но в 16 я уже состоял в профессиональном актерском обществе. Родители, однако, не поддерживали моего рвения и всячески отговаривали. Но у них не было шансов повлиять на решение. Во-первых, у меня в колледже был отличный учитель, преподаватель театра, который рано стал моим наставником и не только мотивировал меня, но и сам писал пьесы, которые мы ставили на сцене. Потом мой лучший друг Бен Аффлек жил поблизости и тоже грезил актерской карьерой. Пути для отступления у меня не было.

— Вы часто снимаетесь в фильмах про агентов или шпионов. Фильмы про "Борна", "Сириана", "Ложное искушение". Ваши герои часто становятся заложниками политических обстоятельств, теряя свою индивидуальность. Вообще, это актуальная проблема для актера, который работает в Голливуде.

— К счастью, сейчас я нахожусь в привилегированной ситуации и могу выбирать свои роли и проекты. Однако в начале пути многие актеры тщетно пытаются пробить себе дорогу и часто идут на компромиссы. Например, участвуют в посредственных фильмах, о чем им позже приходится сожалеть. Я считаю, что стесняться своих решений не стоит. В тот момент жизни они казались единственно правильными, а потом для актера всегда лучше учиться даже на посредственной роли, чем подрабатывать официантом в ресторане, ожидая лучших времен. И мой путь тоже был тернистым. Первый успех пришел ко мне как к сценаристу когда мы с Беном Аффлеком написали сценарий под названием "Умница Уилл Хантинг" и получили за него сразу две почетные награды — "Оскара" и "Золотой глобус". Потом некоторое время было затишье и только семь лет спустя, после "Ультиматума Борна", меня стали заваливать сценариями и предложениями. Как видите, иногда полезно потерять индивидуальность, чтобы ее приобрести.

— И все же вы продолжаете выбирать роли, которые затрагивают темы политики или влияния капитала на нашу жизнь.

— Если это так бросается в глаза, мне стоит серьезно задуматься. Это опасное развитие для актерской карьеры. Когда люди говорят об игре актера: "Смотри, как он хорошо играет!", то нет ничего хуже подобной похвалы. Она свидетельствует о том, что моя "игра" неестественна и заметна, а значит, плоха. Также и роли не должны быть похожи друг на друга или курсировать вокруг одной и той же темы. Кроме того, нет такого жанра, как "политический фильм". Даже если, например, в "Сириане" политика играет заметную роль, то сюжет повествует не о чем другом, как о нашем быте. Да, и политика — наша повседневная жизнь, и каждый день мы сталкиваемся с экономическими и социальными проблемами. Но и это все вертится вокруг нашей обыденной жизни, то есть вокруг того, о чем мы и рассказываем в фильмах.

— Вы упомянули, что начали свою карьеру как сценарист. Почему вы сами еще не стояли по другую сторону камеры и не сняли ни одного фильма?

— Я пока обсуждаю эту возможность. Но есть и другие причины. У актера есть необыкновенная привилегия: он может работать с различными режиссерами. Когда я снимался в фильме "Талантливый мистер Рипли" у Энтони Мингеллы, он постоянно просил меня оценить Клинта Иствуда, Гаса Ван Сента, Фрэнсиса Копполу или Стивена Спилберга. Я тогда недоумевал, почему этот человек, который был уже четыре раза номинирован на "Оскара" и даже получил одного, все еще интересуется другими людьми. Теперь мне стало ясно, на каком маленьком "островке" перемещается режиссер. Работая над своими проектами, у него нет возможности посмотреть, чем занимаются его коллеги, а подчас нет даже времени смотреть их фильмы. Вы знали, что Сидни Поллак до последнего не только снимал свои фильмы, но и снимался у других режиссеров? Все по той же причине. Представляете, со сколькими режиссерами я проработал за последние десять лет, в скольких проектах поучаствовал? А что режиссер? Он, может быть, снял два-три фильма, да и то если ему повезло. Потом, если я начну заниматься своим проектом, то кроме потраченного времени — трех-четырех лет на каждый из них — мне придется отказываться от предложений таких мастеров, как Пол Гринграсс или Стивен Содерберг. Это было бы нелегко.

— Чему вы научились, работая с разными режиссерами?

— Самый важный опыт работы с известным режиссером заключается в том, чтобы посмотреть, как он работает со съемочной труппой, как он ею руководит, как справляется с многочисленным персоналом и обходится на площадке даже с последним рабочим и мастеровым. Важнейшая задача, с которой режиссер сталкивается каждую секунду на съемках, это принятие решений. В этом и заключается режиссерское мастерство: из 500 предложений выбрать одно, единственно правильное, и при этом не растратить остатки нервов. Когда я был маленьким, то режиссер представлялся мне этаким малым с толстой сигарой в зубах, восседающим за пультом, держащим микрофон в руках, куда он время от времени что-то выкрикивает, не слушая никого. Эти времена бесследно прошли. Теперь режиссер стал дипломатом, адвокатом "идей", дирижером.

— Как вы относитесь к своей популярности?

— Я веду тихий образ жизни и стараюсь не афишировать свои походы с супермаркет. По той же причине не нанимаю себе телохранителей. Они лишь привлекли бы больше внимания, чем помогли безопасности моей семьи. Поэтому, даже если меня станут преследовать папарацци, ничего особенного и скандального они в моей жизни не заметят.

— В "Талантливом мистере Рипли" вы снялись вместе с Гвинет Пэлтроу. Теперь вы снова в дуэте, на этот раз в "Заражении" у Стивена Содерберга...

— Это замечательное чувство. Как будто встречаешь старого, забытого друга и кажется, что расстался с ним лишь вчера. Трудно поверить, что с тех пор прошло 12 лет. Когда мы с Гвинет снимались у Энтони Мингеллы, то мы были еще в самом начале нашего пути. Теперь и в профессиональном, и в личном плане мы состоялись: сыграно много ролей, у нас обоих появились дети, поэтому также удвоилось тем для разговоров. И хотя Гвинет была на съемках лишь несколько дней, мы сумели о многом поговорить.

— Кстати, о детях. У вас, кажется, четыре девочки? Говорят, что вы успеваете не только сниматься в фильмах и писать многообещающие сценарии, но и менять им подгузники...

— Это правда. С моей женой мы все обязанности делим пополам. Недавно мой брат, у которого, в отличие от меня, два парня, сказал мне: "Знаешь Мэтт, ведь растить девчонок дороже, чем мальчишек. Ты понимаешь, что это значит? Тебе придется работать до глубокой старости".

— Дэймон, у вас гладко выбрита голова. Это новый стиль?

— Меня об этом постоянно спрашивают. Знаете, я просто решил сэкономить на шампуне. (Смеется.) Дети обожают мою новую прическу, то и дело гладят, царапают и хлопают меня по голове... Но нет, это не перемена стиля. Просто я снимаюсь в новом фильме у Нила Бломкампа (режиссер фильма "Район N 9".— "О"), и сценарий требует отсутствия волос.

Беседовала Татьяна Розенштайн