Премьера / театр
В Национальном академическом театре русской драмы им. Леси Украинки представили комедию Дэйва Фримена "Люкс для иностранцев" от театральной компании "Бенюк & Хостикоев", которая в своей шестой по счету антрепризной постановке сохраняет верность семейной тематике. Премьеру видела ЮЛИЯ БЕНТЯ.
"Люкс для иностранцев" начинается в лучших традициях непритязательных комедийных антреприз: громкая веселящая фонограмма, вполне подходящая для цирковых представлений, и бытовой сценический интерьер, иллюстрирующий комнатку в захудалом французском отельчике,— неработающий туалетный слив, протекающий радиатор, гардероб с заедающими дверями и большая кровать, у которой в начале второго действия, как и положено, сломается одна из ножек.
Человеческие типажи, с добрым юмором выписанные блестящим британским комедиографом Дэйвом Фрименом, под стать интерьеру — яркие и не без изъяна. Каждая фраза молодого англичанина Стэнли Паркера (Игорь Рубашкин), приехавшего во Францию развеяться вместе с супругой Брендой (Наталия Ярошенко), пропитана гордым национальным превосходством ("...не то, что мы, британцы!"). У другой пары — шотландца Клода и немки Хельги Филби (Богдан Бенюк и Наталья Сумская) — свои заветные желания: стареющий муж пытается отвлечься от семейной рутины с молодой любовницей Симоной (Анна Сырбу), а жена в свою очередь — скрасить своим неожиданным приездом пребывание мужа на "конференции". Третья пара, время от времени вклинивающаяся в чехарду сюжетных перестановок и подмен,— хозяин отеля Хайнц (Денис Мартынов) и престарелый слуга Карак (Василий Мазур). Причем последний, "вечный эмигрант", согласно законам жанра, оказывается в итоге ключевой фигурой всей путаной интриги.
При удачном актерском кастинге и математически выверенной режиссуре смотреть подобные представления — сущее удовольствие. Постановочная работа Анатолия Хостикоева — именно такой случай. Здесь, как в швейцарском часовом механизме, исправно работают все детали: ритмично открывается и закрывается окно (за ним все это время гудит фестиваль в честь некоего святого Вольфганга), "ломаются" и "чинятся" дверцы раздвижного шкафа. А персонажи как были, так и остаются душевными лицемерами со свойственным каждому набором хитростей и странностей — в словах одно, а в интонациях совсем другое. В этом несовпадении сказанного и подразумеваемого, вероятно, кроется наибольшая сложность актерской комедийной работы, с которой здесь чище всех справляется "старый развратник" Богдан Бенюк. Наталья Сумская, составляющая ему звездную пару, пошла путем своей героини из франковского "Грека Зорбы": легкий иностранный акцент — это мило, а сильный — уже смешно (ну, и если режиссер требует, а публика ждет, то вполне можно раздеться и до нижнего белья).
Из таких мелких кубиков-реплик постепенно выстраивается не только спектакль как таковой, но и его подспудная общечеловеческая философия — от брошенного героем Бенюка "кино врет, в жизни все бывает ярче" до финального тезиса о том, что все люди — это одна большая семья. И пусть в пьесе Дэйва Фримена эта метафора прописана отнюдь не иносказательно, а прямо в лоб. И пусть в нынешней премьере отцом "всего человечества" оказывается украинец (а как, собственно, иначе могло получиться у "Бенюк & Хостикоев"?), который целой армии своих брошенных детей на разный лад — на английском, немецком, французском и румынском — пел одну и ту же прекрасную "Черемшину" Василия Михайлюка.
Собственно, гудящий из окна люкса фестиваль святого Вольфганга оказывается многозначительной деталью как в пьесе, так и в спектакле. Чтобы окончательно утвердить главенство искренней музыки над фальшивым словом, композитор Роман Суржа написал для финала спектакля целую танцевальную сюиту, в конце которой актер Василий Мазур, отец "разновекторного" семейства, берет в руки саксофон и по старинке наигрывает на нем "Знов зозул? голос чути в л?с?...".