Убийство экс-президента Афганистана Бурхануддина Раббани и нападение талибов на правительственный квартал в Кабуле поставили вопрос о том, способно ли правительство Хамида Карзая удержать контроль над страной. Спецпредставитель Евросоюза в Афганистане Вигаудас Ушацкас рассказал в интервью международному обозревателю "Коммерсантъ FM" Константину Эггерту о ситуации в стране и о той роли, которую играет там Россия.
–– Господин посол, нападение талибов-смертников на правительственный квартал в центре Кабула было в центре внимания всех средств массовой информации на прошлой неделе. Означает ли это, что афганское правительство фактически уже не контролирует ситуацию с безопасностью и в столице Афганистана?
–– Я думаю, во-первых, надо признать, что все-таки такая ситуация в Афганистане, в Кабуле, что таких атак можно ожидать и в будущем. Потому что вся структура и общество боевиков, просто сама уже подсказывает, что мы все должны быть бдительны и не только мы, которые представляем международное сообщество, но самое первое –– сами афганцы. С другой стороны, я думаю, важно признать, что все-таки это были афганские спецслужбы, сами афганцы, которые уничтожили то ядро боевиков, которые старались эту братию продолжать. И я думаю, что как раз это показало и какую-то уверенность всем принесло, что афганские спецслужбы могут провести операции для того, чтобы таких боевиков уничтожить.
–– Вывод международных стабилизационных сил из Афганистана должен завершиться к 2014 году. Вы считаете реальным к этому моменту существование таких афганских сил безопасности, такой армии, такой полиции, которые смогут удержать ситуацию под контролем и не позволить талибам вернуться во власть?
–– Во-первых, надо признать, что эта дата –– 2014 год — была определена по предложению и просьбе самого правительства Афганистана, президентом Карзаем. Я думаю, что дата 2014 год является реальным периодом, до которого с помощью международного сообщества Европейский союз делает свою работу, особенно по тренировке, подготовке гражданской полиции в Афганистане.
И я думаю, что к концу 2014 года афганцы будут иметь свою национальную армию и национальную полицию, которые смогут держать стабильность и безопасность. Это не будут идеальные армия и полиция, как в России или на Западе, или в Америке. Но будет самая базовая подготовка солдат и полицейских, которые бы могли обеспечить базовую безопасность и стабильность в стране.
–– Коротко говоря, как вы считаете, не было ли вообще ошибкой объявлять о сроках вывода? Может быть, это дало талибам возможность сказать: "Ну, хорошо, подождем два, три года и после этого сможем восстановить свою власть"?
–– Мне кажется, наоборот, как раз определение даты 2014 года, как раз представило контраргумент тем предложениям, которые приходят от талибов, других группировок, что западные страны пришли сюда с оккупацией.
Наша миссия –– не оккупация. Наша миссия заключается в том, чтобы Афганистан не стал угрозой для мирового сообщества, чтобы там не было международных террористов. И мы понимаем, что наша миссия состоит также в том, что афганцы должны получить базовое понимание и тренировку, чтобы могли сами обеспечить свою безопасность.
Поэтому эта дата, я думаю, важна и для афганцев, чтобы они делали свою домашнюю работу более ответственно. Эта дата нужна для того, чтобы граждане Европы, Америки и других стран-"доноров" знали, что есть какое-то определение во времени, сколько будут там солдаты.
И это тоже важная весть для тех, кто думает, что тут Запад как будто пришел и будет оккупировать Афганистан. И поэтому эта дата важна и нужна для того, чтобы продвигать и строительство афганской армии и полиции, но также и для того, чтобы помочь по мирному соглашению в будущем.
–– Вы говорите о возможности мирного соглашения или примирения. Вы имеете в виду различные политические фракции, существующие в Афганистане? Представляете ли вы себе ситуацию, при которой и талибы станут частью афганского правительства, парламента, политического спектра?
–– Я часто езжу в разные провинции Афганистана, встречаюсь с разными людьми, и с теми, которые тоже имели непосредственную связь с талибами. Например, с бывшим министром иностранных дел Мутавакелем, с бывшим послом в Пакистане Саифом и другими.
И я также говорю с лидерами и религиозными авторитетами Афганистана и знаю, что народ Афганистана и на юге, и в центре, и на севере уже устал от войны, которая продолжается 30 лет. Я думаю, что некоторые части Талибана, может быть, и станут частью национального примирения.
Но важно все-таки, чтобы это национальное примирение состоялось и продвигалось бы на ясных определениях, уважении конституции Афганистана, уважении прав человека, особенно прав женщин. Также важно, чтобы те, которые подпишутся под программой реинтеграции, все-таки оставили свое оружие, не поддерживали связь с международными террористическими организациями как "Аль-Каида".
–– Какова сегодня роль России в Афганистане? Россия обеспечивает транзит для НАТО, Россия устами президента Медведева обещала поставить военную технику для афганской армии и полиции. Что сегодня делает Россия, и насколько тесны отношения российских представителей с международной коалицией, есть ли взаимодействие?
–– Взаимодействие есть. Во-первых, российский посол Андрей Аветисян, это мой хороший друг и партнер по теннису, мы с ним играем в пятницу в российском посольстве. Конечно, Россия как очень важный международный игрок, как член Совета безопасности ООН и как региональный лидер имеет большой потенциал для того, чтобы продвигать новую атмосферу в региональном сотрудничестве. Я думаю, что нужны как раз такие инициативы, которые бы помогли всем странам региона, не только Афганистану, Пакистану и Ирану, но также Средней Азии, Китаю, решать вопросы по общим угрозам, которые исходят от Афганистана: это и религиозный фундаментализм, во-первых, это международный терроризм, и, конечно, наркоконтрабанда, которая является одной из самых важных проблем региона.
–– По этому поводу в России звучит очень много практически обвинений в адрес НАТО и международной коалиции, что ради того, чтобы более или менее хранить какую-то лояльность афганского общества, международные силы, Запад, поощряют развитие рынка наркотиков, которые текут через Среднюю Азию в Россию.
–– Я думаю, что нам не надо обмениваться обвинениями, а нужно всем сесть вместе за круглым столом и подготовить специальную программу, как мы могли бы эти проблемы, особенно наркоконтрабанду, решать.
Я недавно встречался в Кабуле со специальным представителем президента России по наркоконтрабанде господином Ивановым, и мы как раз об этом говорили, что я бы лично приветствовал более активное присутствие России, помощь финансовыми инструментами для того, чтобы решать эти очень актуальные проблемы.