Красный пояс страны

Модена - быстрая и медленная. Здесь строят быстрейшие спорткары, и при этом готовы ждать четверть века, пока созреет бальзамический уксус, чтобы приправить салат. Модена - старая и молодая. В этом городе жил Паваротти, и сюда собираются философы всей земли поговорить о вечном и насущном. Здесь потомки маркизов и князей до сих пор живут в родовых дворцах, а рядом возводится экстравагантный музей по чертежам Яна Каплицкого, прославившегося стилем "блоб" и принесшего его каплю в древнюю столицу провинции Эмилия.

Иван Шишкин, фото автора

Имя региона происходит от имени римского государственного деятеля, построившего дорогу, пересекающую Италию от Римини на северо-запад. Она до сих пор проходит сквозь самый центр Модены. А еще эта дорога - "красный пояс" Италии. Не потому, что это цвет Scuderia Ferrari. А потому, что у власти в муниципалитетах стоит демократическая партия. Профессор Альдо Томази, ректор моденского университета, рассказал, что коммунисты Италии в свое время, маскируясь, объединились с христианскими демократами, и такая политическая химера ныне определяет политику в регионе. Здесь многие все еще помнят время, когда тысячи итальянцев оканчивали советские ВУЗы, и отношение местных жителей к СССР - позитивная ностальгия.

Наверное, именно поэтому великое тысячелетнее наследие Модены типизировано и разложено по полочкам. Без полутонов, без рассуждений, в каждой области жизни назначены местные "наше все". Итак, в музыке - это Паваротти. В науке - Фестиваль философии. Гастрономический символ - бальзамический уксус, за который моденцы бились в судах по всему миру и застолбили за собой торговую марку. Плюс сюда же - обладатель титула "лучший шеф-повар мира" Массимо Боттура. В технике - без сомнения, Ferrari, следы которой прослеживаются в городе повсеместно, но больше в виде наклеек, рубашек с известной эмблемой и сувениров. Автомобили Ferrari по Модене не ездят.

Аристократы-аграрии и дебаты мудрецов

Покойный тенор Лучано Паваротти - личность, без сомнения, планетарного масштаба - оставил после себя довольно скромный дом. Еще двадцать лет назад он с товарищами открыл клуб и ресторан в огромном амбаре, стоящем на задворках. Сам дом теперь также превратился в музей, куда особых гостей иногда приглашают на ужин с обязательным музыкальным сопровождением.

Маркиз Макиавелли объединяет в себе сразу две темы - философскую и кулинарную. Он прямой наследник итальянского философа и политика. Живет в огромном родовом доме, отгородив себе буквально каких-то двести квадратных метров. Остальное - музей. Однако сам сеньор Клаудио Ронгони Макиавелли - не мыслитель, он практик, фермер. Он управляет сообществом двух хозяйств неподалеку от Модены, председательствует в местном комитете по контролю за производством сыра пармезан, а также является президентом "Общества молодых фермеров". Маркиз гордится архитектурой и отделкой дворца, которую могли себе позволить его предки, но его почти крестьянской душе не очень по нраву жизнь в исторических хоромах, разукрашенных гобеленами, фресками, китайским черным лаком, бархатом и потускневшей позолотой.

Главный аграрий области живет скромно, с женой и двумя детьми, жалуется на несносную кухарку, которая мучает его макаронами, и имеет слабость выставлять столовые сервизы напоказ в застекленной витрине. Он самолично угощает гостей бутербродами и сыром, а вместо обсуждения сельского хозяйства рассказывает о каналах, которые раньше рассекали город, будто Венецию, и служили основными транспортными артериями в долокомотивную эпоху. Маркиз утверждает, что дух предпринимательства изжить в итальянцах не смогли ни войны, ни оккупация, ни фашисты, ни демократы. И напоминает, что на десять жителей Модены приходится одна компания.

А вот огромный Палаццо Дукале, бывший княжеский дворец характерной тяжеловесной пышной архитектуры. Нынче он превращен в военную академию. В ранний час из-за высоких ворот раздается строевое пение, одинаковое во всем мире, нестройное, громкое, но ритмичное. А спустя немного времени слушатели академии под контролем офицеров-воспитателей уже сидят на скамейках, расставленых посреди главной площади города, и слушают дебаты мудрецов, участников Фестиваля Философов, оккупировавшего Модену на неделю. Повсюду расклеены цитаты мыслителей, с разных концов слышны монотонные выступления участников, приехавших со всего мира обсудить актуальные филосовские проблемы, а брошюры с лекциями продаются в уличных автоматах вместо сникерсов. Даже уличные торговцы пристают к прохожим не с обязательными бессмысленными сувенирами, а с книжками стихов.

Дискуссии и лекции в эти дни неизбежно настигают любого. Но, начинаясь степенно, они у любого распалившегося докладчика переходят к зеленой экономике, белому сыру, а также красному вину и автомобилям. Из трех этих цветов будто по волшебству складывается итальянский флаг.

"Папе бы понравилось"

Обойдя Модену вдоль и поперек и так не увидев на дороге ни одной Ferrari, мне было любопытно оказаться на руинах дома, где родился великий Коммендаторе. В свое время Энцо продал дом, чтобы добыть средства на автогонки. Сегодня строение по-прежнему не принадлежит семье и взято в аренду на 40 лет для строительства музея. Процесс идет вполне по-московски. Перекрытия снесены, в помещении бывшей мастерской расставляют очередные объекты поклонения, витрины с вещами героя, фотографии и схемы. Наверняка, позже появятся и гигантские книги из алюминиевых рамок и оргстекла. Рядом уже возведено и отделывается гигантское здание из стекла и ажурных конструкций, которое, как выяснилось, олицетворяет форму капота классической Ferrari.

Специально для встречи с публикой на новеньком Mercedes-Benz подъехал стареющий Пьеро, незаконнорожденный сын Комендаторе. Он редко снимает темные очки, носит шутовское имя и участвует в управлении компанией, имея лишь десять процентов акций. Семья приняла его только в 80-е, но сегодня Пьеро работает сыном своего отца. Его водят по стройке, показывают будущий музей, вежливо выслушивают. А он кивает головой: "Папе бы понравилось".