Михаил Прохоров не будет участвовать в ближайших выборах в Госдуму. При этом экс-глава "Правого дела" взял 10 дней на раздумье, чтобы решить, будет ли он участвовать в президентских выборах. Андрей Норкин обсудил заявления Прохорова с главой Института национальной стратегии Станиславом Белковским.
— Вы бы с чего начали ваш комментарий по поводу всех сегодняшних событий? Что, на ваш взгляд, самое главное?
— Главное, во-первых, то, что политическая карьера Михаила Прохорова закончена. Он мог хорохориться сколько угодно, но серьезным политиком он себя не показал: ни как руководитель партии, ни в процессе ухода с поста лидера, поскольку белый флаг он выкинул еще сегодня утром до начала съезда, то есть до генерального сражения, видимо, не дождавшись ночью чудодейственного звонка из Кремля, который должен был все исправить.
Хотя с другой стороны, если этот скандал привел к рождению как раз другого федерального политика, гораздо более интересного, чем Прохоров, а именно — Евгения Ройзмана, с которыми могут быть связаны определенные оппозиционные надежды в ближайшие годы.
Я бы отметил, что судьба Прохорова в "Правом деле" еще раз показывает, что договоренности с Кремлем стоят не дороже той бутылки коньяка, за которой они ранее достигаются, и Кремль всегда готов в одностороннем порядке кинуть тех, с кем он якобы договаривается.
— Так, давайте мы разберем ваши тезисы. В чем ошибка Прохорова? Почему он именно так поступил, а не иначе? Я понимаю, что вот вы сказали по поводу кремлевского звонка, но, тем не менее, где он ошибся?
— Жить в системе и быть независимым от системы нельзя. Прохоров, видимо, неправильно толковал свои договоренности с Кремлем.
Кремль просто разрешил ему лгать, что он независимый политик, но вовсе не предполагал, что идеологические кадровые решения в партии "Правое дело" Прохоров будет принимать самостоятельно.
У Прохорова было противоположное мнение, из-за этого возник систематический конфликт, который закончился решением Дмитрия Медведева отправить Прохорова в отставку.
— Вы никаких политических шансов Прохорову не оставляете?
— Шансы у любого человека есть всегда, даже на то, чтобы вытащить себя из болота за волосы, как барон Мюнхгаузен.
Другой вопрос, что пока Прохоров ни разу не показал себя, как эффективный политик, потому что на посту партии еще до всякого скандала с Кремлем он практически не делал ничего, кроме ошибок.
Пожалуй, единственным правильным и умным решением было как раз привлечение Евгения Ройзмана, что формально и стало поводом для изгнания и Ройзмана, и Прохорова из партии.
— Но он сможет собрать какую-то новую структуру, новое движение, чтобы потом попытаться его преобразовать в партию — это уже отдельный вопрос — но вот просто собрать некий костяк?
— Я сейчас не вижу ни серьезных политических активистов, ни идеологов, кто пошел бы за Михаилом Прохоровым после всего, что случилось с "Правым делом" под его руководством.
— Давайте тогда перейдем к Ройзману. Вот если, допустим, он будет опираться на финансовые возможности Прохорова, что Ройзман может сделать, чего может добиться?
— Если он будет привязан к Прохорову, то вряд ли чего-то серьезного, потому что фактически партнерство с Прохоровым будет для него удавкой. Ибо Михаил Прохоров, несмотря на свое расхождение с Кремлем, остается полностью системным игроком, который завязан на власть десятками и сотнями всяческих нитей, в первую очередь деловыми интересами, и поэтому сам Прохоров никогда не перейдет красной черты, которая отделяет мягкую фронду от реальной оппозиционности.
–– А чего может добиться Ройзман самостоятельно или с кем-то другим?
–– Думаю, что в Свердловской области он добился уже многого сам по себе.
–– Да, но это все-таки регион.
–– Да, вот, собственно, только сейчас выходит на федеральный уровень и во многом благодаря этому скандалу.
Вообще, сочетание качеств, которыми наделен Ройзман: репутация Робин Гуда, взгляды русского националиста, еврейское происхождение и определенная одаренность поэзией — это идеальный компот для оппозиционного лидера, если, конечно, Ройзман сам захочет им стать.
За последние 12 месяцев мы получили уже второго после Алексея Навального нового свежего потенциального лидера оппозиции. Если бы таким людям удалось объединить усилия, это было интересно.
–– А что им для этого нужно, как вы думаете?
–– Для этого нужно желать объединить усилия и думать реально о взятии власти, пусть даже в долгосрочной перспективе, а не о том, чтобы немножечко поизображать оппозицию, а потом продаться Кремлю по сходной цене.
–– Наверное, при желании с тем же самым Ройзманом — можно будет очень быстро как-то прекратить его политическую активность, вспомнить какие-нибудь биографические данные, которые очень любят вспоминать, когда нужно его критиковать.
–– Я думаю, что для избирателя, особенно склоняющегося к оппозиционным взглядам, эти биографические данные не имеют значения.
–– А для тех, кто организовывает избирательный процесс?
–– Ясно, что Кремль вообще не хочет появления никаких оппозиционных фигур. Другое дело, что возможности блокировать этот процесс у Кремля сегодня ограничены. Мы живем не в сталинское и даже не в брежневское время, поэтому очень много зависит от решимости самих политиков, от готовности идти в борьбе до конца.