Британский скульптор Энтони Гормли очень любит людей. То есть он совсем не любит людей как таковых (живых, болтливых, молчаливых, толстых, тонких, молодых, старых, красивых, уродливых, смешных, страшных и т.д.), но человек безусловно является главной темой его творчества. А человек — это тело в пространстве. И именно эта формула идеально описывает суть искусства Гормли: он вводит человеческую фигуру в миры, где ей почти нет места, а если и есть, то лишь как место стороннего наблюдателя, случайного прохожего.
Пространство может быть любым. Гормли ставит своих исполинов на альпийских склонах на высоте 2039 м, на британском побережье, а австралийской пустыне, на крышах нью-йоркских и лондонских домов, в соборах и в цехах бывших заводов. Сами фигуры могут быть плотными и полыми, вплоть до почти полной бестелесности. Они могут стоять, устремляя свой слепой взор вдаль, а могут сидеть в позе то ли зэка, то ли роденовского мыслителя. Могут быть реалистичными до портретности (или, что чаще,— автопортретности), а могут быть собраны из фрагментов по типу детских кубиков. Гормли может делать свои скульптуры сам, а может использовать коллективный разум (точнее — руки), предлагая жителям тех городов, куда он везет свою выставку, самим лепить глиняных человечков, армия которых и образует потом на экспозиции один из самых востребованных его проектов — "Поле".
При всей разнице слагаемых итоговая сумма зрительских впечатлений стремится быть одинаковой — встреча с работами Гормли почти всегда шок: шок не столько от самих скульптур, сколько от ощущения себя рядом с ними. Он заставляет пространство вокруг нас менять привычные глазу масштабы. Этот прием очень действенный и, в случае с работами Гормли, достаточно комфортный — большой человек Гормли наг, но горд. Маленький человек Гормли окружен подобными себе, ему тесновато, но он тоже как-то вроде бы вполне доволен. Доволен и зритель — Энтони Гормли не только один из самых именитых и награждаемых британских скульпторов, но и самый популярный.
Level, 2010 год
Фото: © Antony Gormley
То, что привез Гормли в Петербург, полностью вписывается в контекст его основных работ. Семнадцать скульптур, словно собранных из окисленных железных кубиков, поселились в одном из самых знаменитых залов Нового Эрмитажа — в "Римском дворике", придуманном Лео фон Кленце для античного отдела. Антропоморфные фигуры стоят, лежат, сгибаются, скрючиваются прямо на мозаичном полу. Гормлиевским людям там хорошо — много места, много света, архитектура, специально придуманная для показа скульптуры. Странно себя ощущают совсем не скульптуры, а посетители — идущие к этому залу мимо десятков античных статуй, они вдруг оказываются в другом измерении: там, где скульптура соразмерна зрителю. Не Человек перед Статуей. А Человек рядом со Статуей. Разница оказывается огромной. Для того чтобы это было совсем уж очевидно, кураторы выставки сделали простой, но чрезвычайно сильный ход: они сняли с пьедесталов все античные статуи в соседнем с "Римским двориком" зале Диониса. Римские боги наконец-то стали почти как люди — кто-то совсем маленький, кто-то могучий, кто-то опасливо трогает ногой холодный мрамор холодного петербургского музея, кто-то стоит величаво, будто и не спустился только что с небес. Но с каждым, преодолев первый шок от увиденного, хочется вступить в разговор. Иллюзия возможности контакта удивительная — эта штука получилась посильнее, чем самое передовое кино в 3D.
Санкт-Петербург, Эрмитаж, с 24 сентября по 15 января