В России питьевая вода всегда была (и в какой-то степени остается сейчас) бездефицитным ресурсом. Проблемы с водой в нашем обществе скорее связывают с несовершенством коммунальной инфраструктуры, а не с физической нехваткой воды. Между тем из-за роста численности населения, изменений климата, нерационального использования водных ресурсов и загрязнения водоемов во многих регионах мира отсутствие чистой питьевой воды становится одной из главных экологических проблем.
По оценке экспертов ООН, в настоящее время треть населения планеты не имеет доступа к качественной питьевой воде. Более 1,2 миллиарда человек живет в условиях физической нехватки воды, когда для различных нужд изымается 75% стока рек. Во многих густонаселенных районах планеты питьевая вода загрязнена вредными веществами, что ведет к вспышкам инфекционных заболеваний. Каждый год около трех миллионов человек умирают от холеры, тифа или дизентерии — болезней грязной воды.
В экспертно-аналитическом докладе Института международных исследований МГИМО — Университет «Проблема пресной воды. Глобальный контекст политики России» акцентируется внимание на том, что дефицит воды ощущается в ряде ключевых регионов мира. Среди таких регионов — Индия, КНР, Ближний Восток, Центральная Африка, отдельные районы Азии, в том числе ряд территорий Центральной Азии. За последние 50 лет в мире произошло более 500 конфликтов, связанных с доступом к воде, а 21 спор привел к военным действиям.
По мнению ученых, в Африке, одном из самых напряженных в плане обеспечения питьевой воды регионов в настоящее время назревает масштабный конфликт. Уже сейчас в регионе складываются будущие коалиции. По одну сторону находятся арабские страны Судан и Египет. По другую — страны африканского тропического пояса: Бурунди, Руанда, Уганда, Кения, Танзания, Демократическая Республика Конго, Эфиопия и Южный Судан. Предмет спора — река Нил. В условиях продолжающегося демографического роста (по прогнозам ученых, уже к 2025 году население только одной Эфиопии достигнет ста миллионов человек), страны африканского тропического пояса видят единственный выход — освоение новых земель за счет орошения. Так, Эфиопия и Бурунди уже начали строительство серии гидротехнических станций и плотин на притоках Большого Нила. Однако это вызвало протест у Египта и Судана, которые боятся не получить необходимых им объемов воды.
Политические трения могут возникать и в связи с передачей объектов водопроводно-канализационного хозяйства в частные руки, примером чему служат боливийские «водные» войны. В городе Кочабамбе в 1999 году городской водопровод был передан в управление транснациональному консорциуму, из-за чего цены на воду сразу поднялись на 35%. «Война за воду» началась с достаточно мирных акций протеста против этой меры, однако позже правительство выслало полицейские отряды для восстановления порядка на улицах. Один из активистов погиб, что вызвало резкое возмущение среди населения и новую волну протестов. Менее чем через год контракт с консорциумом был расторгнут.
Валерий Коновалов, доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой конфликтологии Южного Федерального Университета указывает также и на другие регионы, в которых существует конфликт интересов из-за воды: «В Центральной Азии между Таджикистаном и Узбекистаном есть разногласия по поводу использования водных ресурсов. Все дело в строительстве Таджикистанской ГЭС на трансграничных реках Вахш и Пяндж, при слиянии образующих Амурдарью — главную реку Центральной Азии. Работа такой станции усугубит проблемы с водообеспечением в низовьях Амурдарьи и Сырдарьи, а также приведет уже к полной экологической катастрофе на Арале». По словам эксперта, водная подоплека израильско-палестинского конфликта также довольно существенна, хотя об этом и мало говорят в СМИ. Основной источник пресной воды Израиля находится на территории, захваченной им в 1967 году. Речь идет о водоносном пласте западного берега реки Иордан и Тивериадского озера.
«Россияне полагают, что проблема дефицита водных ресурсов нас не коснется, по крайней мере, в среднесрочной перспективе, — продолжает Валерий Коновалов. — Это не совсем так. Сегодня существуют сложности в отношениях между Китаем, Казахстаном и Россией по поводу водопользования в верхнем течении Иртыша. Напомню, что исток Иртыша находится на территории Китая, дальше река течет по территории Казахстана и России. Еще в 90-х годах власти Китая объявили о планах строительства оросительного канала в верховьях реки, который помог бы справиться с дефицитом воды земель Синьцзян-Уйгурского автономного района. Ученые забили тревогу: строительство канала неминуемо приведет к тому, что русло реки Иртыш, начиная с территории Казахстана и заканчивая городом Омском (где в Иртыш впадает река Омь), превратится в цепь болот. Если оросительный канал все-таки будет построен, негативные последствия для экологии Казахстана, а также российских областей Западной Сибири неминуемы».
Эксперты ООН считают, что дефицит питьевой воды в будущем будет только расти. Связано это с ростом численности населения, изменениями климата, нерациональным использованием водных ресурсов, увеличением числа предприятий промышленности и сельского хозяйства и другими экологическими проблемами. Согласно расчетам, в середине XXI века от нехватки воды будет страдать уже 7 млрд человек.
Ученые видят две основные возможности для решения проблемы дефицита воды. Одна из них — режим жесткой экономии водных ресурсов, совершенствование методов рационального водопользования. Второй подход базируется на необходимости поисков новых источников водоснабжения, при этом экономия воспринимается как необходимая, но все-таки вторичная составляющая. Одним из таких источников, например, может стать вода морей и океанов, благодаря разработке и строительству установок по опреснению морской воды.