«В Воронеже сложилось хорошее взаимопонимание с чиновниками»
ООО «Стивенсон-спутник» стало первой компанией, начавшей в Воронежской области масштабно развивать племенное стадо крупного рогатого скота (КРС). Ее совладелец Сергей Гончаров рассказал Guide, почему важно сначала создать крупный проект, чтобы вокруг него формировались маленькие, а также объяснил, что его убедило инвестировать в Воронежскую область.
GUIDE (G): Областные власти в развитии животноводства явно делают ставку на мясной КРС. У мясного животноводства в регионе хорошие перспективы?
Сергей Гончаров (С.Г.): Основой мясного животноводства являются небольшие товарные семейные фермы – примерно по 50-100 голов. Но, чтобы фермеры могли работать с небольшими стадами, нужно сначала создать мощную вертикальную бизнес-структуру, которая будет продавать КРС малому бизнесу, помогать ему с ветеринарным обслуживанием, с обучением персонала. И самое проблемное – если у фермера нет возможности сдать своих телят на фидлот по правильной цене. Поэтому Воронежская область пошла по правильному пути: сначала построить мощную инфраструктуру, включающую племенное и товарное стадо, фидлоты, завод по убою, а потом уже будет развивать вокруг них фермеров. Соответственно, наша компания развивает племенное стадо, а Сергей Ниценко заходит в регион с более мощным проектом – с откормочным и убойным циклом. Поэтому у нас объем вложений – 1,2 млрд руб., а у него – около 5 млрд руб.
G: Ваш проект реализуется двумя компаниями – «Стивенсон-спутник» и «Ангус-Шестаково». Зачем это разделение?
С.Г.: В «Стивенсон-спутнике» будет суперэлита, мировая элита племенного стада КРС. Вторая компания тоже будет заниматься племенной работой, но там уровень, во всяком случае по документам на скот, по его родословной, будет несколько ниже. Соответственно, животное из стада «Стивенсон-спутника», зарегистрированное в американской племенной книге, будет гораздо дороже.
G: А сколько вообще может стоить племенное животное?
С.Г.: Мы еще никого не продавали. Я могу сказать, что у нас в Ленинградской области есть племенное хозяйство, ему уже шесть лет. В этом году максимальный уровень цен, которого мы там достигли, был 210 тыс. руб., то есть больше $7 тыс. за быка. В Воронежской области цены на племенной скот могут быть и выше, если телята будут расти здесь крепкими и здоровыми. Они ведь должны соответствовать определенным параметрам, за их развитием мы следим, можно сказать, с самого рождения: кто лучше в весе прибавляет и несет в себе хорошие мясные свойства, а это ведь не только вес, но и конституция. И уже примерно к году животные разбиваются на группы: самые дорогие, подешевле, еще дешевле и так далее. В первую группу, которая вообще может продаваться с аукциона, идет около 10 голов, а то и меньше. Остальные, среднего уровня, будут около 210 тыс. руб. стоить. Самые плохие особи вообще не должны идти на племя – только на мясо. А телок мы будем первые два года оставлять у себя и торговать ими не будем. Постараемся вести расширенное воспроизводство.
Наша главная задача – продавать быков в другие хозяйства, таким образом, мы будем улучшать генетику по стране в целом. А от качества генетики во многом зависит эффективность мясного животноводства. Например, когда мы в Питере перешли на искусственное осеменение, стали выбирать для искусственного осеменения сперму быков, входящих в мировую элиту, у нас вес к моменту отъема телят на ферме в первый же год увеличился примерно на четверть, то есть в среднем на 50 кг. При этом себестоимость кормления та же.
G: Товарное стадо развивать не планируете?
С.Г.: На мясо будем отправлять только забракованный скот. Но вот как раз Сергей Ниценко, у которого племенное хозяйство осталось в Калуге, в Воронежской области собирается именно товарным производством масштабно заниматься. Его хозяйство от племенного стада получает генетику, а всех телят, кроме тех, которые остаются для воспроизводства, отправляет на фидлоты. На них по одинаковой технологии откармливают всех животных, таким образом, получая одинаковые, стандартные куски мяса. Это важно для заказчиков – ресторанов и торговых сетей. Но, конечно, животное еще должно быть правильно забито и правильно разделано. За убой уже в следующем году также собирается браться господин Ниценко. На первом этапе того, что запланировали в Воронеже мы и Сергей Ниценко, будет вполне достаточно для развития мясного КРС.
G: В чем был смысл привлечения американского партнера в проект «Стивенсон-спутник»?
С.Г.: Вы не сможете никогда в США купить одновременно 1,5 тыс. голов зарегистрированных в племенной книге животных. Они продаются с аукционов, маленькими партиями. Сделка по покупке 1434 голов, которую мы осуществили, это самая крупная сделка за всю историю мясного животноводства Америки. Случилось это только потому, что мы купили ферму целиком, перевезли ее сюда, а хозяина фермы взяли себе в партнеры по российскому проекту. Надо сказать, что мы до этого с Джеймсом Стивенсоном знакомы были уже три года, у нас были очень хорошие отношения. Но когда я ему такой проект предложил и он согласился, это, в общем, неожиданно было даже для меня. Не каждый, верно же, решится на кардинальные изменения жизни: вот так сесть на самолет и уехать жить и работать в другую страну. А племенное стадо на 1,8 тыс. голов, которое планируется создать на базе «Ангус-Шестаково» без участия американского партнера, будет в российской племенной книге зарегистрировано.
G: Почему вы выбрали для нового проекта именно Воронежскую область? Какие-нибудь другие регионы рассматривали?
С.Г.: Мы во многих регионах были, конечно. Но в Воронеже сложилось хорошее взаимопонимание с чиновниками. Наше знакомство с регионом началось с того, что вице-премьер облправительства Анатолий Спиваков с небольшой делегацией приехал в гости к нам в Санкт-Петербург. Они посмотрели на наше хозяйство и пригласили нас на переговоры в Воронеж. Мы приехали в феврале, нас буквально за руку отвели на совещание с участием банкиров Сбербанка, там было подтверждено, что мы можем рассчитывать на кредит и на те меры господдержки, которые способны оказать региональные власти. И вот мы работаем здесь уже полтора года. Конечно, одним из ключевых вопросов был земельный: он почти всегда долго решается, надо договариваться с сотнями пайщиков. В Бобровском районе, где мы развиваемся, все было организовано по выкупу земли достаточно оперативно. Это заслуга, конечно, районных властей, которые были тоже заинтересованы в нашем проекте.
У региональных властей на самом деле огромный ресурс. И если у них есть реальное желание такими проектами заниматься, они могут сделать очень многое. И наоборот: когда нет интереса у чиновников, то это сразу чувствуется. Сплошь и рядом случается в регионах, когда после первого, казалось бы, делового разговора с представителями региональной администрации возникают сложности, например, с выделением земли. Причем иногда не сказать, что непреодолимые какие-то проблемы, а явно просто люди не хотят заниматься этими проблемами. Ну, значит, у них другие приоритеты.
G: Вы планируете поставлять скот по всей России или пока будете работать только в Черноземье?
С.Г.: Воронежская область сейчас ставит такие планы, чтобы мясное поголовье в ближайшие годы до 200 тыс. голов довести. Если такими темпами отрасль будет развиваться, то мы за территорию области вообще ничего вывозить пока не будем. Но сейчас мы работаем над развитием стада, чтобы потом стать самым крупным бридером страны по породе абердин-ангус. И будем, конечно, работать на всю страну. Маленький ленинградский проект, где у нас всего-то 400 голов матерей, продавал быков в течение шести лет в десятки регионов, от Алтая до Калининграда. А здесь у нас 1,4 тыс. матерей в «Стивенсон-спутнике» и еще будет 1,8 тыс. в «Ангус-Шестаково». Тем более что «Стивенсон» – это уже известный бренд, можно сказать, мирового уровня, а нас достаточно неплохо знают в России. Эта известность, надеюсь, сыграет нам на руку.
G: Почему в России до сих пор мало проектов в сфере мясного КРС? Свиноводство и птицеводство развиваются гораздо активнее.
С.Г.: Потому что в птицеводстве и свиноводстве на входе – корм, на выходе – мясо. Там все, по сути, в одном производственном корпусе находится. Упрощенно – там фидлот и бойня. А при развитии мясного КРС необходимо еще товарное стадо, племя. Без них на фидлот поставлять будет нечего, кроме больных молочных телят, которые плохо откармливаются и дают не очень качественное мясо. Товарное стадо КРС должны развивать фермеры, но когда будут созданы для них соответствующие условия, когда мы с Сергеем Ниценко построим вертикаль, и потом, чтобы развиваться дальше, мы будем сами этих фермеров искать, платить им за содержание каждого животного по $500-600 в год, затем забирать всех телят. Вот тогда этот фермер будет знать: он взял у нас коров, мы ему помогли их правильно осеменить, в конце сезона выкупили всех телят, а ему нужно только кормить их. Нормальный бизнес, все понятно. Его нет, пока нет крупного вертикального проекта. Возможна другая схема развития товарных семейных ферм – мы просто продаем фермерам животных, а для того, чтобы они могли работать самостоятельно, готовы при участии облправительства помочь в разработке стандартного бизнес-плана, чтобы каждый фермер смог получить кредит в банке на реализацию своего проекта.
G: А у тех, кто строит «вертикаль» в отрасли, как скоро окупаются инвестиции?
С.Г.: Когда у нас все будет достроено, бизнес станет достаточно прибыльным. Операционная рентабельность может достигать в племенном хозяйстве до 100%, в товарном – 50%, на фидлоте – около 30%. Но надо учитывать, что проекты требуют масштабных инвестиций, поэтому даже при большой операционной рентабельности окупаемость все равно составляет порядка восьми лет.
Кстати, такие «длинные» вложения тоже влияют на нехватку проектов по развитию мясного КРС. Зачем идти на риски, когда у нас в других отраслях есть возможность «отбивать» вложения за три года. Но, мне кажется, мы на пороге скачкообразного увлечения мясным животноводством – по аналогии со свиноводством и птицеводством, в которые несколько лет назад пришли достаточно крупные инвестиции. Надо понимать, что АПК привлекает бизнесменов господдержкой. А в развитии мясного КРС она сейчас – при грамотном подходе инвестора и чиновника – может быть достаточно большой. Мы, например, чтобы получить все семь причитающихся нам субсидий и дотаций, оформили, по-моему, КамАЗ документов. Но примерно 25% заложенных в проект денег нам государство в итоге компенсирует, вернет «живыми» деньгами. Некоторые знакомые бизнесмены даже не верят. И, поверьте, даже те, кто в АПК работает, не знают, что можно такую поддержку при развитии мясного КРС получать. Мы сами долго разбирались.