Возвращение в Кабул

На прошлой неделе глава ФСКН Виктор Иванов посетил Кабул, где проходила региональная антинаркотическая конференция России, Афганистана, Пакистана и Таджикистана. С собой он взял журналистов, в том числе корреспондента "Власти" Максима Варывдина, который в последний раз был в Кабуле 24 года назад, во время службы в армии.

VIP-вариант Ту-154 с надписью ВС РФ на борту сел в международном аэропорту Кабула. Вдоль полосы, на том месте, где в 1980-х стояли Ми-8 и Ми-24 с красными звездами, серые Apache и Hercules. Вместо блестящих на солнце крышами из оцинкованного металла советских ангаров — коричневые, под цвет расположенных в округе гор, американские. Ряды солнечных батарей за колючей проволокой. Портреты новых героев Афгана — Хамида Карзая и Ахмад Шаха Масуда.

В 1985-м, когда нас, солдат-срочников, прилетевших в Кабул из учебной части под Ашхабадом, загоняли в ангар пересылки, чтобы на следующий день отправить по дальним афганским гарнизонам, где-то рядом стреляли орудия, и ночное небо озарялось вспышками. На этот раз было поразительно тихо, а из вооруженных людей — только встречавшие нас сотрудники российского посольства. Их выдавали автоматы Калашникова, пистолеты и бронежилеты, отчего-то надетые под футболки. "Мы из Кабула стараемся не выезжать, потому что небезопасно,— сказал один из посольских,— и вам не рекомендуем".

Другие признаки того, что мы все-таки приехали в страну, где война никак не закончится, появились уже на выезде из аэропорта: бетонные блоки микроавтобус объезжал змейкой, пару шлагбаумов, перегораживающих дорогу, автоматчики открыли, когда наш водитель сказал, что везет русских. "Добро пожаловать!" — на неожиданно хорошем русском поприветствовал нас один из местных военных.

Наш водитель, бывший вертолетчик афганских ВВС, в 1990-х сбежавший от талибов в Россию, "бомбивший" в Москве на "Жигулях", чтобы прокормить свою большую семью, а потом вернувшийся на родину, рассказывал, что в Кабуле в последнее время в общем-то спокойно. Раз-два в месяц взрываются смертники, духи (он так и выразился — "духи", узнав, что я служил здесь в 1980-х) нападают на гостиницы с иностранцами, иногда берут заложников. "Но к русским и духи относятся неплохо, потому что раньше было лучше, чем сейчас при американцах",— добавил он.

Микроавтобус тем временем мчался мимо высоких глиняных и каменных заборов с колючей проволокой поверху, у входа в каждый из которых были оборудованы блокпосты, с трудом протискивался сквозь пробки, в которых стояли всевозможные внедорожники с автоматчиками из местных силовиков и потрепанные машины обычных кабульцев. В советское время присутствие советских же солдат в городе практически не ощущалось. Местных военных тоже было немного.

Пятизвездный отель Serena, в котором разместились прилетевшая на переговоры в Кабул делегация ФСКН и журналисты, по словам главы антинаркотического ведомства Виктора Иванова, считается лучшим в городе. А еще наиболее безопасным. После того как года три назад Serena атаковали талибы, гостиницу обнесли металлической оградой, установили возле нее несколько КПП. Охрана, бойцы местного ЧОПа, или, как сказал Виктор Иванов, негосударственного вооруженного формирования (НВФ), даже свой транспорт пропускают с досмотром взрывотехника и собаки, натасканной на поиск взрывчатки. Затем, конечно, личный досмотр с легким массажем рук, ног и тела. "Для вашей же безопасности",— говорит на ломаном английском участник НВФ, проводящий досмотр.

Пока очередной бача (так называли в войсках афганцев) с автоматом проверяет содержимое моего рюкзака и карманов, вспоминаю командировку в Кабул 1986 года. Автомат и форма тогда были надежным пропуском практически на любой объект, и в мой РД (рюкзак десантника) никому из местных и в голову бы не пришло заглядывать. Наверное, так же теперь ощущают себя американцы, носящиеся по Кабулу в бронированных тонированных джипах без номеров, которые местные не имеют права досматривать. Только безопаснее от этого для самих американцев, да и кабульцев не стало. В 1986-м мы с замполитом спокойно гуляли по улицам вечернего Кабула, сейчас пешего иностранца, тем более из "захватчиков", не встретишь. Даже у военных объектов иностранных контингентов дежурят не свои, а филиппинские вояки или боевики из НВФ, заключившие контракты со своими министерствами обороны.

Конференция, на которой с докладами о наркоугрозе выступят руководители антинаркотических ведомств России, Афганистана, Пакистана и Таджикистана, открывалась в понедельник. До ее начала целый вечер, который мы с журналистами решаем провести в городе. Тем более есть что отметить, например, мое возвращение в Афганистан. В отеле сказали, что водку, виски или пиво можно купить в супермаркетах, однако официально никто не торгует, потому что Афганистан — исламская республика с сухим законом: за продажу спиртного сажают в тюрьму, а за распитие — бьют плетьми.

В ближайший супермаркет с яркими неоновыми витринами можно попасть только через сейфовую дверь с бойницей для стрельбы. Охрана — бойцы НВФ — требуют паспорт, шарят в сумке и прогоняют через рамку металлоискателя, что вселяет определенную надежду, но оказывается, что все эти меры безопасности ради безалкогольного пива, сгущенки, подсолнечного масла и другой дребедени, явно украденной из гуманитарных поставок. В советском Кабуле со спиртным особых проблем не было. Военные настаивали бражку, а дуканы — небольшие местные магазинчики — в открытую торговали водкой.

В единственном европейском ресторане, который мы все-таки нашли, 50 г виски или банку пива отпускали за $9. При этом, как пояснила официантка, кстати, приехавшая в Кабул из Бишкека, за торговлю спиртным она с подругой уже провела пару дней в кабульской тюрьме, пока хозяин заведения их обеих не выкупил. Потом, немного освоившись в Кабуле, мы узнали, что спиртное можно найти в магазинчиках на Цветочной улице, названной так, потому что там еще торгуют и цветами. Хозяин "точки", небольшого продмага, достал из-за мешков с мукой пару банок контрабандного пива за $5. Вино, по его словам, уже разобрали, а водки и виски давно не было.

На конференции Виктор Иванов скажет, что Афганистан — один из крупнейших в мире производителей и экспортеров героина и других наркотиков. В незаконный бизнес, как выяснится, вовлечены силовики и чиновники, во всяком случае, они не мешают развитию наркотрафика, а иностранные контингенты, размещенные в Афганистане, вообще стараются обходить поля мака и нарколаборатории стороной, потому что "у них другие задачи". Много наркоманов, по словам главы ФСКН, и среди самих афганцев.

Тележурналистам даже организовали экскурсию под один из местных мостов, где живут наркоманы и валяются шприцы. Такую же картину, кстати, я могу наблюдать возле своего дома в Мытищах — переход под МКАД давно облюбовали наркоманы, бомжи и алкоголики.

Поскольку нас, пишущих, на экскурсию не взяли, мы сами отправились в город и попробовали купить что-нибудь из легкой дури у афганцев. Однако творческий эксперимент провалился. Спрашивающие гашиш иностранцы понимания у местных не нашли — нам предлагали только покурить кальяны с безобидным яблочным или вишневым табаком. В 1980-х, кстати, дурь для советского солдата находилась едва ли не у каждого афганца. При этом столь серьезной угрозы, как сейчас, Афганистан для СССР не представлял. При талибах, как рассказывал мне сам Виктор Иванов, наркотики в Афганистане практически исчезли. Их производил только Северный альянс, который потом поддержал весь мир, решивший бороться с угрозой терроризма из Афганистана. В результате и терроризм не победили, и, если верить статистике ФСКН, получили новую угрозу, связанную с масштабными поставками наркотиков как в Россию, так и в страны Евросоюза.

После конференции, на которой антинаркотические ведомства четырех стран договорились проводить совместные операции, чтобы отслеживать выпуск и поставки наркотиков, представитель посольства объявил, что в Кабуле угроза терактов, а потому город закрыт для иностранцев. Неместным следует находиться в своих отелях, а еще лучше — отправиться в посольства, охраняемые еще надежнее, чем гостиницы. Тревога, как вскоре выяснилось, была связана с тем, что где-то на окраине Кабула нашли труп американца, работавшего по контракту с минобороны США. Пропал он еще несколько дней назад, отправившись по каким-то своим делам в город, а вот теперь нашелся.

Русских, однако, из Serena выпустили без проблем. А все усиление, связанное с угрозой терактов, как стало понятно уже на улице, сводилось к тому, что на джипах всевозможных охранных структур установили пулеметы. Особенно много таких джипов-тачанок было по дороге к дворцу Амина, взятого советским спецназом штурмом еще в 1979 году. Развалины дворца уже более 30 лет остаются нетронутыми. Вокруг по-прежнему можно найти ржавые гильзы советского калибра 5,45 мм, оставшиеся от штурма. Попасть в сами развалины мешают колючая проволока и военные из местных — возле дворца, на пригорке большой блокпост, с которого можно держать под контролем проходящую мимо дорогу. А дорога эта ведет к другой знаковой точке Кабула — бывшему штабу 40-й армии СССР, который разрушили уже, видимо, талибы, наступавшие на Кабул.

Возле штаба мусульманское кладбище. Рядом — две базы. Американской и афганской армий. Проезд к ним перекрыт блокпостами. Бородатый автоматчик-афганец в каске, узнав, что приехали русские, тут же по рации вызывает командира в зеленом берете. Тот, услышав, что я прослужил полтора года в Асадабаде, видимо, говорит подчиненным, что приехали свои. Во всяком случае, нас никто не досматривает, а военные с удовольствием начинают позировать фотографам, что невозможно на других объектах в Кабуле.

Один из военных даже отдает нам свой пулемет, и мы, едва понимая друг друга, пытаемся обсудить, почему советский ПК лучше американских пулеметов. Американский военный, подъехавший в это время к блокпосту, только крутит пальцем у виска — у них же террористическая угроза...

Аэропорт Кабула. Блокпосты, КПП, памятник истребителю "МиГ", стоящий, как мне кажется, еще с советских времен. На стоянке грустные американцы в бронежилетах, высадившись из джипа, ищут урну, чтобы выбросить пачки из-под сигарет, хотя под ногами полно мусора. Навстречу мне идет пожилой афганский военный с пакетом в руке. Угощает орехами.

— Русский?

— Так точно.

— Домой?

— Уже во второй раз. В 1980-х здесь служил.

— Как дела, брат?

— Отлично!

— Не так. Надо сказать по-другому.

И он отчетливо, по слогам произносит слово, которое я могу передать как "зашибись".

Действительно, все закончилось хорошо, как и 24 года назад. Антинаркотические ведомства подписали договор, а нам, журналистам, на борту самолета вернули купленные в Кабуле, но изъятые местной таможней ножи, кинжалы и зажигалки. "Господа, разбирайте оружие",— сказала, войдя в салон, стюардесса, у которой на подносе лежал весь наш конфискат.