ХУАН МАНУЭЛЬ СЕВИЛЬЯНО, управляющий директор фонда "Гала-Сальвадор Дали", который привез выставку в Москву, ответил на вопросы МАРИИ МАЗАЛОВОЙ.
— Фонд "Гала-Сальвадор Дали" основал Дали. Как вы думаете, зачем?
— Думаю, в тот момент (в 1983 году.— "Ъ") Дали осознал себя очень успешным художником и человеком с огромными активами — картинами, домами, контрактами. Поэтому и создал организацию, которая помогла бы ему управлять всем этим.
— Что изменилось после смерти Дали?
— Пока Дали был рядом, он всем распоряжался. Когда он нас покинул, способ управления стал более структурированным и профессиональным. Сейчас это организация более ориентированная на прибыльность и эффективность. Мы покупаем произведения искусства, инвестируем в академические программы, тратим деньги на борьбу с подделками, на защиту интеллектуальной собственности.
— Меняется ли отношение к Дали в Испании?
— Думаю, испанцы за последние несколько лет заново открыли Дали. Он был жертвой множества мифов. Например, испанские интеллектуалы осуждали его за то, что он вернулся в Испанию, когда здесь был Франко. Но мне кажется, этому есть простое объяснение — в тот момент он уже был пожилым человеком, который добился всего, чего только можно добиться, сделал все, что можно сделать. Он устал и хотел вернуться домой.
— Правильно ли я понимаю, что фонд курирует три музея Дали?
— Фонд отвечает за так называемый треугольник Дали. За Театр-музей в Фигерасе, городе, где родился Дали, за дом в бухте Порт-Льигат, где он жил и работал, и за Замок Галы — маленький замок недалеко от Фигераса, в Пуболе, подарок Дали Гале. В год на музеи приходится около 1,4 млн посетителей, и это достаточно много.
— Наиболее посещаемый — музей в Фигерасе?
— Да. Там около 1,1 млн посетителей в год.
— Поэтому на выставке только экспонаты из Фигераса?
— Не так просто организовать выставку, в которой участвуют работы из нескольких музеев. Это занимает, как правило, не меньше четырех лет. И у нас не было этих четырех лет. К тому же мы понимали, что вещи, которые мы отправляем в Москву, должны соответствовать уровню Пушкинского. Конечно, вы всегда найдете людей, которые скажут, что здесь должно было быть больше картин, другие будут утверждать, что здесь должны быть другие работы Дали. Может, через десять лет мы и сделаем другую выставку. И приедут другие картины. Но я думаю, этот проект получился по-настоящему хорошим. Здесь, например, картины, которые очень редко покидают музей, и они приехали сюда потому, что их принимает один из важнейших музеев в Европе.
— Эта выставка как-то отличается от других, которые фонд привозил в другие страны? И в чем разница?
— Каждый проект имеет ряд ограничений. Например, некоторые картины были обещаны для другой выставки. Или существует период, в течение которого картины должны отдыхать, и мы, конечно, никуда их не отправляем несколько лет. По этим и многим другим причинам вообще не так просто сделать хоть сколько-нибудь одинаковую ретроспективу. Были выставки больше, чем эта, но совсем не обязательно, что лучше.