Обычное человеческое желание — заглянуть поглубже и подальше, рассмотреть поподробнее — присуще астрономам в наибольшей степени. На это нацелены все виды наблюдений за Вселенной — оптическая астрономия, ультрафиолетовая, рентгеновская, инфракрасная, радио. У каждой из них свои достоинства, но по угловому разрешению и точности измерений конкурентов у радиоинтерферометрии нет. Чем лучше угловое разрешение наблюдений, тем более четким и детализованным получается изображение космического объекта. Когда заработал американский космический телескоп Hubble, четкость оптических изображений, увеличившись на порядок, достигла невиданного на Земле в буквальном смысле слова показателя 0,05 угловой секунды. Системы наземных радиотелескопов, так называемые радиоинтерферометры, могут исследовать небесные объекты с детализацией в 0,001 угловой секунды, а максимальное разрешение, которое мы получим с помощью недавно выведенного на орбиту радиотелескопа "Радиоастрон", составит 0,000007 угловой секунды!
В 1965 году Леонид Матвеенко, Николай Кардашев и Геннадий Шоломицкий выступили с идеей радиоинтерферометрии со сверхдлинными базами. Академик Кардашев, научный руководитель проекта "Радиоастрон", использовал ее как отправную точку проекта. Советские ученые предложили записывать данные радиотелескопов, находящихся сколь угодно далеко друг от друга, а потом сводить их и анализировать в едином центре обработки. А чтобы обеспечить корректность измерений, данные с разных радиотелескопов должны быть с высочайшей точностью соотнесены друг с другом; для этого их привязывают к времени атомных часов. Чем дальше расположены радиотелескопы друг от друга, тем выше угловое разрешение измерений. Космический радиотелескоп проекта "Радиоастрон", крайняя точка орбиты которого находится на расстоянии 350 000 км от Земли, то есть почти как Луна, в 30 раз улучшает "земные" возможности радиоастрономов.
В настоящий момент продолжаются летные испытания космического радиотелескопа — первой космической астрофизической обсерватории, построенной Россией со времен распада СССР. Успешно раскрыты солнечные батареи и 10-метровое радиозеркало, штатно работают звездные датчики, включены и протестированы атомные часы. Первый "свет" телескоп увидит в сентябре, а начало работы в связке с наземными радиотелескопами запланировано на конец 2011 года.
Но может быть, вся эта радиотелескопия — не что иное как удовлетворение праздного интереса ученых за государственный счет? Ответов может быть два. Первый: без радиоинтерферометрии не будут корректно работать системы GPS или "Глонасс", не удастся с необходимой точностью посадить на другие планеты космические аппараты. Привязавшись к небесным объектам, можно очень точно определить координаты измерительных приборов, то есть радиотелескопов. Зная это, можно — опять-таки очень точно — фиксировать движение материков и вести постоянный мониторинг параметров вращения Земли. Последнее необходимо для обеспечения навигации с помощью спутниковых систем, и еще много чего.
Второй ответ более общий, он — о пользе фундаментальной науки. Если очень коротко, то фундаментальные научные исследования нужны, чтобы цивилизация продолжала успешно развиваться в научном, технологическом и даже общечеловеческом смысле. Как сказал Роберт Вилсон, первый директор FermiLab, в конгрессе США, отвечая на вопрос о роли ускорителя частиц в обеспечении обороноспособности: "Он не имеет ничего общего с непосредственной защитой страны, за исключением того, что делает страну достойной защиты".