Нью-йоркский Metropolitan Museum отказался предоставить свои экспонаты для открывающейся в Музеях Московского Кремля выставки "Пуаре — король моды". Новый виток кризиса в российско-американских музейных отношениях связан с застарелой тяжбой, продолжающейся уже двадцать лет.
Бить тревогу Музеи Кремля начали еще в марте этого года. Из сделанного тогда заявления генерального директора кремлевских музеев Елены Гагариной рядовые граждане узнали, что российско-американский музейный обмен серьезно забуксовал: наши музеи перестали выдавать вещи для американских выставок, а заокеанские музеи пригрозили симметричным ответом. Выставка "Пуаре — король моды", задуманная в тесном сотрудничестве с Metropolitan, оказалась под возможным ударом.
Угроза сбылась. "До тех пор пока сохраняется российское эмбарго на предоставление экспонатов американским музеям, мы также не будем предоставлять наши коллекции российским музеям. Это вопрос справедливости",— заявил пресс-атташе нью-йоркского музея Гарольд Хольцер. И тактично добавил: "Мы все здесь опечалены тем, что приостановлена давняя традиция обмена экспонатами".
В Кремле (по крайней мере, в музейной его части) все опечалены уж точно не меньше. Выставка, посвященная легендарному кутюрье Полю Пуаре (1879-1944), в принципе адресована отнюдь не только кругу знатоков высокой моды. Пуаре и его модельерские новации сейчас воспринимаются фактом не столько индустрии haute couture, какой мы привыкли воспринимать ее по современному глянцу, сколько истории искусства. И даже истории общества и быта. Клиентками Пуаре были Айседора Дункан и Сара Бернар, Ида Рубинштейн и Мата Хари, русские великие княгини и французские герцогини, богатые кокотки и жены промышленных магнатов — стоимость самого дешевенького из его платьев равнялась двухгодовому заработку средней прачки. Но по своей сути коперниканский переворот, произведенный им в дамском костюме, был откровенно демократичным: он избавил женщин от корсетов, позволив им вздохнуть свободно в самом буквальном физическом смысле, и ввел в обиход свободные платья в духе не то античных туник, не то японских кимоно. Так что его совершенно справедливо считали одним из поборников женской эмансипации. А заодно одним из символов тогдашней художественной эпохи: наряды от Пуаре и его эскизы действительно выглядят не менее важным для атмосферы позднего ар-нуво явлением, чем творчество Альфонса Мухи или Льва Бакста.
В случае любой выставки, посвященной Пуаре, музею Metropolitan, что называется, карты в руки: несколько лет назад музей (точнее, входящий в его структуру Институт костюма) купил на торгах большую коллекцию изделий модельера. Образовавшееся зияющее отсутствие этих экспонатов на московской выставке кураторы кое-как восполнили, обратившись к другим музеям — лондонскому Музею Виктории и Альберта, парижскому Музею моды, Музею парфюмерии в Грасе, а заодно и к родному Эрмитажу, в котором нашлись платья, правда, не самого Пуаре, но в его стиле. При этом в Музеях Кремля отмечают, что никакого зла на нью-йоркских коллег не держат вовсе. Тем более что те совершенно безвозмездно предоставили статьи для каталога, фотографии вещей из своей коллекции и даже декорации для оформления выставки — словом, сделали все возможное, кроме выдачи самих экспонатов. Проблема, как хором заявляют и американские, и московские музейщики, создана отнюдь не самими музеями.
У нынешней музейной неурядицы необычайно давняя предыстория. Все началось во время Первой мировой, когда ребе Ицхак Йосеф Шнеерсон, духовный вождь любавичских хасидов, обеспокоился судьбой семейного собрания книг и рукописей. Формировавшаяся с XVIII века коллекция, известная как библиотека Шнеерсона, насчитывала несколько десятков тысяч изданий и документов. Одну часть собрания ребе привез в Москву и сдал на хранение на книжный склад, другую уже позже, в 1930-е годы, вывез в Польшу. "Московская" часть библиотеки Шнеерсона была национализирована еще в 1918-м и оказалась в конце концов в фондах Библиотеки имени Ленина (ныне Российской государственной библиотеки). "Польскую" часть захватили немцы, а после войны она вместе с другими трофеями была перевезена в Москву и теперь находится в Российском государственном военном архиве.
В 1991 году зять Шнеерсона, Менахем Мендл Шнеерсон, потребовал вернуть ему собрание тестя, поскольку для любавичских хасидов библиотека фактически является религиозной святыней. События развивались бурно: высший арбитражный суд РСФСР сначала постановил собрание вернуть, потом отменил собственное решение; между тем хасиды устраивали акции протеста у стен Ленинской библиотеки, а тогдашний заведующий отделом рукописей Ленинки грозился сжечь себя вместе с коллекцией.
Московская публика не увидит платьев Поля Пуаре из собрания Metropolitan Museum (на фото) потому, что вашингтонская публика не увидела полотно Гогена "Жена короля" из коллекции ГМИИ
Фото: AP
Однако библиотека Шнеерсона осталась на своих местах в московских хранилищах. В 2000-е годы хасиды обращались с просьбой о возвращении им коллекции к Владимиру Путину, кроме того, по их инициативе с аналогичным обращением выступил Конгресс США. Объединяющее любавичских хасидов движение "Хабад" (головная организация которого находится в Бруклине) неоднократно требовало от американских законодателей не допускать отмены "поправки Джексона-Вэника" (ограничивает торговлю США со странами соцблока, которые препятствуют эмиграции своих граждан) до тех пор, пока Россия не отдаст библиотеку.
Официальный ответ на все эти требования со стороны российских властей понятен: собрание Шнеерсона является частью государственного библиотечно-музейного фонда и потому, согласно норме действующего законодательства, неотчуждаемо. В качестве компромисса в РГБ, как утверждают российские чиновники, созданы условия не только для доступа к книгам из собрания Шнеерсона, но и для совершения религиозных обрядов.
В августе прошлого года федеральный окружной суд Вашингтона принял решение по иску хасидов к Российской Федерации. Судебный приговор признал притязания "Хабада" справедливыми, поскольку Россия приобрела собрание "дискриминационно, не для общественных нужд и без справедливой компенсации". МИД РФ немедленно объявил решение суда ничтожным с правовой точки зрения, затем его сходным образом оценило и Министерство культуры. В ответ на это представители "Хабада" заявили, что намерены добиваться исполнения судебного решения любыми способами, вплоть до требования ареста оказавшегося в Америке государственного имущества РФ.
В том, что подобные угрозы — не пустячное дело, российские власти уже имели случай убедиться. В 2005 году швейцарская таможня по иску фирмы Noga задержала 54 полотна из коллекции ГМИИ, а в 2007 году наследники коллекционеров Ивана Морозова и Сергея Щукина чуть не добились ареста картин из российских собраний, которые должны были приехать на выставку в Лондон (ситуацию спасло только экстренное принятие парламентом Соединенного Королевства закона о защите перемещенных музейных экспонатов от угрозы ареста со стороны третьих лиц). Как признал министр культуры Александр Авдеев, "юридически любая наша выставка может быть арестована". И Минкульт РФ с августа 2010 года перестал выдавать разрешения на вывоз российских экспонатов в США.
Из-за этого пострадало немало выставочных проектов. Так, выставка "Гоген: создатель мифа" в вашингтонской Национальной галерее прошла без центральных вещей, оставшихся на своих местах в ГМИИ и Эрмитаже, а выставку икон из собрания Музея Рублева в городе Клинтон, штат Массачусетс, свернули досрочно, спешно эвакуировав музейные ценности назад в Москву.
После этого и пришел черед симметричного ответа американской стороны. Случай с выставкой в Музеях Кремля стал первым ярким примером, но следующие уже на подходе. Чуть ли не главным музейным событием 2012 года должен стать 100-летний юбилей ГМИИ, к которому собираются приурочить грандиозную выставку шедевров из главных музеев мира. На которой, разумеется, предполагалось выставить и вещи из американских собраний (включая Metropolitan), но теперь директор ГМИИ Ирина Антонова сомневается в их присутствии, хотя официальных отказов по всей форме музей пока не получил.
Сохранить лицо обеим сторонам мог бы компромиссный выход — принятое на правительственном уровне соглашение о дополнительных гарантиях защиты оказавшегося в США музейного имущества РФ. На заключении такого соглашения настаивает российское руководство, и документ, по заверениям спецпредставителя президента РФ по культурному сотрудничеству Михаила Швыдкого, действительно готовится, но пока неизвестно, как долго музеям двух стран придется быть заложниками запутавшейся юридически-дипломатической коллизии: переговоры ведутся с прошлого года, однако раньше конца этого года соглашение вряд ли будет подписано.