Растянувшаяся на неделю неразбериха в ливийской столице вызывает столько вопросов, что ни одну из версий произошедшего в Триполи нельзя считать окончательной
Информационные молнии из Ливии на прошлой неделе следовали одна за другой, но пока еще остаются без ответа главные вопросы: что за силы внезапно переломили ход событий в пользу повстанцев, почему информация была карикатурно противоречивой и какие еще бури нас ждут в этой пустыне? "Огонек" подобрал в иностранной прессе свидетельства и аналитику, которые дают представления о некоторых ключевых аспектах ливийской драмы.
"Как пахнет страх"
La Repubblica, Италия
""Мы давно жили в страхе, в обнимку со страхом... Знаешь, у него такое горячее дыхание, будто ты глотнул ветер, который обжигает, и это остается внутри". Объясняя жизнь при Каддафи, Ферджани, книжный торговец в Триполи, хорошо знал, чего надо бояться после: "Когда повстанцы войдут в город, когда жители Триполи осмелеют и сами выйдут на улицы, настанет худшее — финальный букет: выплеснется весь ужас, который копился 40 лет диктатуры".
Он не один, кто понимал это. Кокач, директор отеля Rixos, предупреждал: "Надо сваливать, мы закрываем лавочку". Как только в городе начались бои между повстанцами и каддафистами, хозяин, турецкий миллионер, так и сделал: загнал отель швейцарцам и съехал. Последние обитатели, иностранные журналисты, с понедельника (22 августа.— "О") оказались заложниками бойцов Каддафи в брошенном всеми здании, потому что новые швейцарские хозяева тоже сбежали.
Бадриа — каддафистка, но при этом врач-гинеколог. "Наш лидер не бросит нас, он пойдет до конца",— уверяет она. Но в последние месяцы из-за войны у нее было так много пациентов за пределами Триполи, что о том, сколько восставших идет из Мисраты и сколько бомб сбросили натовские самолеты на Злитан, она мигом узнает от своих клиентов по телефону. Поэтому Бадрии тоже страшно. "Будет бардак!" — обещает она.
А вот Ахмед, друг книжного продавца, старается говорить не о страхе. "В воскресенье я спустился на Зеленую площадь (раньше там Каддафи собирал толпы сторонников, переименована в Площадь мучеников.— "О"), мы ликовали. Мы же видели по телевизору, как было в Египте, в Тунисе, почему у нас так быть не может? Но мы сразу поняли, кто вошел в город: почти все они — горцы с массива Нафуса, на западе. Большинство — берберы, а не арабы, как мы. Конечно, мы все ливийцы, но сегодня не по себе и мне. А вдруг они не уйдут?" Его друг подхватывает: "Самое страшное — если война продолжится. А с Каддафи страшней или без него, мы пока просто не знаем"..."
"Его война"
Le Monde, Франция
"Это его война. Война, в которой для Николя Саркози нет мелочей. Он знал названия пригородов, на которые наступали повстанцы. Изучал карту дорог, которые ведут в Триполи. Это война пленила, можно сказать, его самого. При том что он был ее инициатором.
Он лично принимал решения о поставках французского оружия мятежникам в горном массиве Джебель Нафуса, затем о поставках его коммандос, которых морем перебросили из Мисраты на пляжи Триполи к финальному штурму... Честно говоря, трудно вспомнить, кто из лидеров Запада до такой степени лично вкладывался в военные кризисы после окончания холодной войны...
Он одержим конкуренцией с предшественниками и хочет в Ливии добиться большего, чем президент Миттеран в Боснии или президент Ширак в Афганистане... Разница в том, что Ливия — это для него еще и боевое крещение: Саркози — первый президент послевоенной Франции, который не нюхал пороха. В отличие от Жака Ширака, который имел военную культуру и уважал ее, хотя при этом любил повторять советникам: "Война — наихудшее из решений". Когда Николя Саркози встречался с военными лидерами ливийских повстанцев, то лично включался в разработку атак и штурмов, чем обычно занимаются советники президента...
Добить Муамара Каддафи для Николя Саркози явно дело принципа. В 2007-м он слишком увлекся дружбой с ливийским руководителем, думая, что сможет "управлять" им лучше всех, кто пробовал раньше... Кончилось скандалом: на третий день парижского визита Саркози заявил, что больше видеть Каддафи не хочет, а тот в ответ принялся разглагольствовать об "угнетении" женщин во Франции и призывать к "восстанию" молодежь из пригородов... Нынешняя война напоминает продолжение их дуэли. Ливийский вождь развернул настоящую пропагандистскую баталию по поводу сомнительных источников финансирования президентской кампании Саркози (он уверял, что на нее пошли ливийские деньги.— "О") и по поводу нефтяных аппетитов французского президента в Ливии... Стерпеть этого, объясняют советники, Саркози не смог..."
"Не повторить ошибок Ирака"
The Times, Великобритания
"Теперь задача НАТО — избежать главной ошибки Ирака. Там армия Саддама была распущена полностью, после чего в ряды врагов новой власти влились сотни тысяч профессиональных солдат, лишенных заработков и перспективы... В этом смысле многое решится при взятии Триполи: чем более кровопролитным будет сражение, тем труднее будет завтра — месть вызовет месть, мародеры — озлобление, не говоря уже о разрушении инфраструктуры.
Формирование специального военного корпуса в Триполи тоже дело рискованное. На востоке уже есть своя повстанческая армия, а создание второй армии на западе открывает путь к противостоянию регионов.
Нет единства и в революционном правительстве. Убийство в июле главкома повстанцев генерала Юниса в Бенгази до сих пор не раскрыто, но уже стало причиной роспуска революционного правительства. Если верить западным дипломатам, эта смерть напрямую связана с борьбой за власть: действующий премьер повстанцев Махмуд Джибриль опасался взлета популярности генерала Юниса после взятии Триполи.
Словом, в стране, которая полгода, пока шло противостояние, была разделена на две части, восток и запад, конфликты повсюду".
"Журналисты или пропагандисты?"
Интернет-газета The Huffington Post, США
"Нет лучшего доказательства легковерности западной прессы, чем то, как легко ею манипулируют представители повстанцев в Ливии. С воскресенья до конца понедельника по всем каналам сообщалось, что мятежники захватили сыновей Каддафи Саифа аль-Ислама и Мохаммеда. Так сказали повстанцы. Никаких фотографий, никаких аудиозаписей, никаких доказательств.
Как все знают сейчас, это была пропаганда. Сначала Мохаммед сбежал. Потом нашелся западный журналист, разговаривающий с Саифом аль-Исламом в понедельник вечером в его бронированном "лендровере". Затем Саиф появился на плечах ликующих сторонников в Триполи...
Сейчас вы не узнаете, что правда, а что нет, потому что журналисты на месте прекратили задавать трудные вопросы... Вместо этого они непринужденно беседуют со сторонниками повстанцев, которые, к счастью, говорят по-английски и передают все то, что те хотят им сказать".