Премьера театр
На сцене театра "Кураж" Алексей Девотченко сыграл московскую премьеру своего нового моноспектакля "Вальс на прощание", созданного на основе произведений Иосифа Бродского. Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ
Артисты любят учить наизусть и читать со сцены стихи. Некоторые складывают их в литературные композиции и даже превращают в моноспектакли. Результат, если честно, чаще всего получается невыносимым — либо скучно, либо старомодно, либо слишком пафосно, либо еще как-нибудь, но все равно очень плохо. Алексей Девотченко — один из немногих современных актеров, кто умеет не просто читать стихи, но сделать из поэзии театр, так, чтобы и смысл найти, и чувство сохранить, и слова дать услышать, и самому не потеряться.
Новый "Вальс на прощание" поставлен режиссером Владимиром Михельсоном по произведениям Иосифа Бродского. В Петербурге премьеру сыграли в начале лета, московскую премьеру сыграли в дни 20-летия августовского путча, и дату выбрали не наугад. Исторический фон для Девотченко чрезвычайно важен: Совдепия, из которой изгнали Бродского, и сегодняшняя путинская Россия образуют своего рода звуковую рамку, в которую заключен спектакль. "Вальс" начинается с радиорепортажа о торжественном заседании времен застоя, с перечислением фамилий членов политбюро, а заканчивается речью Владимира Путина, в которой он объявляет о создании "Народного фронта", но на упоминании "Единой России" пленка заедает, и путинский голос вновь и вновь повторяет название сегодняшней партии власти.
Девотченко играет спектакль-размышление и в то же время спектакль-катастрофу. Про глобус, светящийся ночником, висящий и раскачивающийся в глубине сцены, в какой-то момент начинаешь думать: а не планета ли Меланхолия он, и не в последнем ли, предсмертном приступе горького жизнелюбия ("пока мне рот не забили глиной, из него раздаваться будет лишь благодарность") обращается к нам герой Алексея Девотченко. Он начинает спектакль советским диссидентом, лежащим на старой раскладушке и слушающим старый катушечный магнитофон. Заканчивает — сегодняшним одиночкой-несогласным. Поэзия Бродского (плюс фрагмент его нобелевской лекции и цитата из Солженицына) для Алексея Девотченко служит путеводной нитью от персонажа хотя и знакомого, но все-таки сыгранного к себе самому, нынешнему.
Основа спектакля — "Из "Школьной антологии"" Бродского, россыпь портретов бывших одноклассников, набор рассказов о том, что делают с людьми время и жизнь, как подминают и ломают всех. В сущности, любой ретроспективный взгляд, любое обозначение происходящих с людьми перемен есть прощание, тем более что люди почти никогда не меняются к лучшему. Наверное, в танце прощаться легче — и герой Девотченко, действительно, несколько раз принимается кружиться по сцене под звуки "Школьного вальса". Но, конечно, не светлая убаюкивающая печаль — главная интонация Алексея Девотченко, а философский требовательный скепсис.
Его герой язвителен, недоверчив и проницателен, человек с навсегда оголенными нервами и с нескончаемыми вопросами к миру и себе. Лирический герой выдающегося петербургского актера может показаться более близким Достоевскому, чем Иосифу Бродскому, но такова природа таланта актера: все его одинокие герои (а у Алексея Девотченко в репертуаре несколько моноспектаклей) отчасти становятся "людьми из подполья". Он одинок, насмешлив и отравлен горькими предчувствиями, он может довести себя до неподдельного экстаза и вдруг — пронзиться внезапной простой догадкой. И только он может так естественно переплести раздражение и рефлексию, прощание с прошлым и упрек спящему обществу.
Бродский у Девотченко не размят и не "разжеван", но неожиданно понятен в каждой строчке, в каждом соединении слов. Обманчиво понятен, конечно: не успеваешь распробовать слово, прежде чем Девотченко "потребует" идти с ним дальше, а не пойти нельзя, потому что чувствуешь к нему абсолютное доверие. Актер делает стихи Бродского близкими и почти осязаемыми, оставляя их в то же время недосягаемыми и до конца непостижимыми. Со спектакля уходишь с гражданской горечью за страну и с обывательской завистью к актеру, который знает все это наизусть.