 |
В Бенойском лесу, в лесничей будке с целлофаном на окнах вместо стекол, живет 45-летний отшельник. Это один из уважаемых людей тейпа Беной. Зовут его Хизир Минцигов. В лес он попал, женившись на молоденькой девушке. Это его вторая жена.
Случай Минцигова нетрадиционный. Гораздо чаще две или три жены уважаемого чеченца сосуществуют мирно. Каждой муж отстраивает дом, а сам курсирует между домами. Хизир Минцигов привел в дом первой жены вторую на двадцатом году брака. Девушке было 16. Хизир сказал первой жене, что уже засватал ее и в присутствии стариков взял в жены. 40-летняя Амина, родившая Хизиру семерых детей, выгнала новую жену в хозпостройку, сказав: "Здесь и будешь жить". Хизир пытался напомнить, кто в доме хозяин. Бесполезно. В результате он с молодой женой ушел в лес.
Я была у них дома.
— Как же родители отдали тебя замуж? — спрашиваю у девушки.
— Они думали, Хизир — богатый. А мы были бедные, у нас даже коровы не было.
 |
— А ты не чувствуешь себя виноватой в том, что оставила детей без отца?
— Он их часто навещает. И жену тоже. Здесь многие так живут. Мужчин здесь совсем мало после войны.
— А если у вас будут дети, где вы будете жить?
— Здесь и будем. Здесь хорошо: лес, воздух, озера. Только зимой страшно. Но к тому времени, наверное, построим дом.
— Пустой паспорт — это у меня для русской жены,— шутит Ямадаев-старший.
Именитый чеченец Халид Ямадаев собирается жениться уже пятый раз — вопреки законам Ичкерии и Мухаммеда, вопреки просьбам матери, братьев и четвертой жены.
— Понимаешь, встретил молодую девушку — красивая, 15 лет. Понравилась она мне, вот и женюсь.
— Разве для того, чтобы жениться, достаточно просто нравиться? А как же любовь?
— У нас не принято говорить о любви. Это считается большой слабостью.
— Неужели родители девушки отдадут дочь за многоженца?
— Они только рады будут: калым большой, младших детей надо поднимать на ноги, а семья небогатая.
— Большой калым — это сколько?
— В среднем это 20 тыс. рублей, но мы, Ямадаевы, всегда отдаем гораздо больше. Когда женился мой младший брат, "Мерседес" отдали за невесту.
 |
— Это очень мало,— говорит Ямадаев,— нужно гораздо больше. Надо не на четырех жениться, а на двенадцати: нас ведь очень мало. Кто будет возрождать нацию?
Чеченские женщины тоже понимают важность демографического роста. И они согласны рожать по 10-15 детей, только бы мужчина не приводил в дом новую жену. Но мужчины их не всегда спрашивают.
Четвертая жена Ямадаева Фарида в 15 лет попала в дом к мужу. Фарида выросла в Беное в бедной семье. Мать и сестра Фариды умерли при родах. В селе не было даже врача-акушера, и женщины рожали дома в окружении повивальных бабок. Фарида закончила только три класса средней школы и по-русски почти не говорит. Сама воспитывала братьев и сестер. Она не читала книг и не смотрела телевизор.
Ямадаев на черном шестисотом "Мерседесе", проезжая по селу, обратил внимание на молодую девушку. Через неделю в дом к отцу Фариды пришли старики, посватали ее и в тот же день забрали в дом мужа. Сейчас Фариде 18. Она уже ждет третьего ребенка.
Когда я вошла к ней в дом с позволения Ямадаева, бросился в глаза зеленый шерстяной ковер на стене с изображением огромного белого волка. Символ Ичкерии чеченцы вешают даже в спальнях своих младенцев. Молодая симпатичная женщина встретила меня у порога. Казалось, что ей уже под тридцать.
— Разве обязательно покрывать платком всю голову? — спрашиваю у нее.
Она наполовину по-чеченски, наполовину на языке жестов отвечает примерно следующее:
— Нет, но Халид так хочет. Он вообще не разрешает на улицу выходить, наряжаться. Только длинное платье до пяток и платок на всю голову.
— А если откажешься?
— Чтобы он меня к отцу отправил, как первых жен?! Это стыдно. Да мне и нетрудно делать все так, как он хочет.
— Но ты любишь его?
— У нас не говорят об этом.
В семьях молодых девушек воспитывают так, что они и не мыслят выйти замуж по любви. Девушка знает, что должна выйти замуж и любить своего мужа — даже если впервые видит жениха в день свадьбы.
— Женщина рожает детей, отдавая всю нежность и ласку им, а мужа видит в лучшем случае два раза в неделю.
Такой жизни не выдержала первая жена Ямадаева, 14-летняя Айшат. С мужем она прожила год. Ямадаев жил в Москве, работал в какой-то фирме, а домой приезжал раз в месяц. Соседи и родственники говорили девушке, что он не вернется, что у него там другая жена. Айшат не выдержала и как-то накричала на мужа. На следующий день он отправил ее к матери, а сам снова уехал. Когда вернулся, узнал, что Айшат умерла, а вскоре умерла их маленькая дочь. Люди говорят, что молодая жена умерла от тоски — много плакала. О ней Ямадаев рассказывает неохотно: "Из всех моих жен больше всего мне жаль ее". Вторая жена тоже чем-то не угодила супругу и через пару лет брака была отправлена к родителям, хотя по-прежнему считается женой Ямадаева. Еще две его жены живут рядом, воспитывают детей, но больше времени он проводит с четвертой, Фаридой.
— Мухаммед, конечно, говорил, что нужно быть справедливым ко всем,— говорит Ямадаев,— но он тоже понимал, что это невозможно. Поэтому я решил быть справедливым только для вида. То есть подарил одной кольцо, значит, подари и остальным. В этом я им не отказываю.
— Как же вы женитесь на пятой женщине, если пророк разрешил иметь только четырех жен?
— Тут я нарушаю и законы Ичкерии, и законы Мухаммеда. Пророк тоже любил женщину и много новых законов выдумал ради нее. Да и законы у нас любят нарушать — и водку пьют, и наркотики употребляют... Почему же я не могу взять пятую жену? Я ведь хочу этого. Мы вообще по 12 жен должны иметь, потому что нас мало.
— А почему вашим женам запрещено носить платья до колена, а вместо огромных платков — тонкие ленты, как это делают почти все чеченские женщины?
— Нашим женщинам, женщинам Ямадаевых, запрещено все, хотя нам можно абсолютно все. Но новой жене буду разрешать без платка ходить — в тонкой косынке.
— А где же справедливость?
— Ну я же сам себе хозяин! "Их бог — свобода" — это Лермонтов сказал о моем народе, да, но не о женщине этого народа. Я ведь ничего не скрываю. Гораздо хуже иметь где-то любовниц и прятаться от людей, как это делают некоторые наши известные чеченцы.
Пока я разговаривала с Ямадаевым, Фарида хлопотала по хозяйству — кормила детей, в том числе двоих от второй жены, которых отобрали у матери.
— Когда она все успевает? — удивилась я.
 |
— Я им дам многоженство! — кричит она в своем кабинете.— Они у меня без одной жены останутся! Пусть сначала своих детей научатся кормить, а потом от новых жен детей заводят. Вы посмотрите — везде работают одни женщины. Мужики дома сидят, руки сложили. Вот когда работать нормально начнут, тогда пусть и думают о многоженстве. А то посмотри на них — султаны бесштановые!
Малика Гезимиева — яркий пример феминистки, этакой "железной леди", которая первой из чеченских женщин пошла во власть. Муж Малики при Масхадове был префектом Гудермеса. Друзьям и знакомым он говорит: "Мне вообще орден надо дать за то, что я с ней живу".
Многие местные авторитеты сильно ее не любят, а кое-кто даже грозился убить. Но Малика не боится, в маленькой сумочке носит ПМ и до конца намерена бороться за права женщин в Чечне.
Но вряд ли у нее что-то получится. Сегодня в Чечне около 30% мужчин — многоженцы, и чеченцы уверены, что их число будет расти. "Сейчас начнем зарабатывать деньги, чтобы содержать семьи, и будем жениться на трех, четырех и больше. Это должно стать нормой",— говорят здесь.
ОЛЬГА АЛЛЕНОВА