Беспорядки, начавшиеся в Лондоне, перекинулись на другие города, включая Бирмингем, Манчестер и Ливерпуль. Правительство Дэвида Кэмерона грозит жесткими ответными мерами. Обозреватель "Коммерсантъ FM" Константин Эггерт предлагает свой взгляд на причины происходящего.
С друзьями на Facebook, особенно живущими в Лондоне, у меня разгорелся спор. Некоторые из них называют мародеров и погромщиков жертвами обстоятельств и винят во всем систему. Другие винят во всем расизм лондонской полиции. Я вижу ситуацию несколько иначе. В отличие от аналогичных беспорядков в тех же Брикстоне и Тоттенхеме в 80-е годы, расовый фактор сегодня если и есть, то все же не такой большой, как думают многие.
На кадрах в YouTube хорошо видно, что среди хулиганов имеются не только представители так называемой афро-карибской общины (преимущественно потомки выходцев с Ямайки), но и местные белые, а также арабы. Важно другое. Нынешние события — следствие тренда в социальной политике, начавшегося в шестидесятые годы. Его не смогло переломить даже десятилетие пребывания у власти Маргарет Тэтчер с ее радикальной приватизацией.
Значительная часть налогов расходуется на выплату разного рода пособий людям, которые являются профессиональными безработными в третьем поколении. Отношение к труду и учению как к занятиям, недостойным настоящего человека, очень распространено именно среди жителей бедных районов южного и восточного Лондона, где сейчас и происходят беспорядки. Тем более что государственные школы, либерализированные в духе модных левых доктрин в последние 30-40 лет, разучились требовать с учеников, а дисциплина оказывается заложницей культуры уличных банд, которая расцветает в условиях социального иждивенчества.
Громят магазины и грабят дома своих соседей люди, которые, прожив всю жизнь на госсчет, считают, что государство им еще что-то не додало: то ли айфонов, то ли дизайнерских кроссовок, то ли телевизоров. Которые они теперь явочным порядком и экспроприируют.
Полиция не может ничего сделать потому что, во-первых, недавно подверглась сокращению штатов. А во-вторых, она деморализована надзором со стороны левой общественности и бесконечными обвинениями в непропорциональном применении силы (когда, например, заламывают руку уличному грабителю), культурной нечувствительности (это, например, когда ловят за руку мусульман-многоженцев) и главном и всеохватывающем грехе для всех левых — так называемом расизме. Это, например, когда выходец из Ямайки взламывает чужую машину, а при поимке кричит, что его вяжут не потому что он хотел ее угнать, а потому, что у него не тот оттенок кожи. Это часто срабатывает в пользу преступников.
В результате, подданные Соединенного Королевства платят налоги, близкие к скандинавским, а имеют жизненный уровень, сравнимый скорее с какой-нибудь Филадельфией, но не с Копенгагеном и Осло. Потому что, в отличие от девятимиллионной Швеции, в шестидесятимиллионной Великобритании государство не может и не должно работать няней для каждого бездельника.
Для коалиционного правительства и лично премьера Кэмерона наступил момент истины: расово и этнически разнообразный, трудолюбивый и законопослушный, заслуживающий всяческого уважения средний британский гражданин и его собственность должны быть защищены от вандалов и грабителей. Если не справляется полиция, то эту задачу нужно поручить армии. Перед лицом толпы власти должны показать себя властями, а не нервными старшеклассницами. Разговоры о причинах нужно отложить на то время, когда погромы кончатся.
А рецепт простой: меньше налогов, меньше пособий бездельникам, меньше прав бюрократам из учительских профсоюзов и социальных служб. Великобритания заслуживает больше свободы и безопасности, чем ей до сегодняшнего дня готов был предложить трусоватый политический класс.