Выставка современное искусство
В рамках фестиваля частных коллекций Государственный центр современного искусства демонстрирует собрание художника Евгения Семенова. Более 200 работ в диапазоне от героя "тихого искусства" 1930-х Михаила Соколова до Павла Пепперштейна и Алексея Беляева-Гинтовта помещены в остроумную инсталляцию: Семенов и друзей показывает, и себя не забывает. На выставке побывал ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.
Ярко освещенный пьедестал в темной комнате при входе на выставку Евгения Семенова "My Privacy" кажется пустым. На деле перед нами работа участника "Инспекции "Медицинская Герменевтика"" Сергея Ануфриева "Шапка-невидимка". Никакой шапки, конечно, там нет: это характерное для андерграунда 1980-х сочетание эксперимента и дурачества, пародия на искусство как ответвление философии, практиковавшееся художниками постарше. С другой стороны, сам Семенов уже давно носит этот головной убор. Когда-то совместно с Рауфом Мамедовым он сделал проект "Семь библейских сцен", где дауны разыгрывали сцены из Книги книг. До сих пор неясно, что же произошло, но теперь эти фотографии выставляются под именем соавтора без упоминания Семенова. Художник оказался среди номинантов прошлогодней премии Кандинского с концептуалистской живописью, ничем не напоминавшей работу с умственно-отсталыми. В общем, человек без лица или, если помягче, без генеральной линии. Выставка "My Privacy", формально — показ личной коллекции, стала лучшей работой Семенова. В ней виден мощный талант художника-зрителя, а не художника-творца. Это индивидуальность специфического толка, раскрывающаяся за счет диалога с друзьями и собеседниками из прошлого.
"My Privacy" хочется сравнить с так называемым парапавильоном австрийца Франца Веста на последней биеннале в Венеции. Куратор основного проекта биеннале Биче Куригер попросила нескольких художников сделать павильоны в павильоне и показать в них других художников. Вест вывернул наизнанку интерьер своей кухни со всеми произведениями искусства, которые в ней находятся. Частная жизнь выставлена напоказ, в том числе и в содержании самих работ, кое-где балансирующих на грани порнографии. Семенов строит для коллекции шестигранник с центром в виде страусиного яйца, расписанного под супрематизм живым классиком андерграунда Владимиром Немухиным. Многочисленные подарки друзей, работы на случай, тиражная графика и фарфор становятся стенной росписью этого баптистерия с символом зарождения новой жизни посредине. Вокруг баптистерия, по периметру зала, идет извилистая красная линия, тут и там прерывающаяся изображением мухи. Она тут неспроста. У мух фасеточное зрение. На сетчатке их глаз фиксируются десятки ракурсов одного и того же объекта. Вот и смесь картинок зрителю подносится как на нечто единое, цельный образ советско-российского андерграунда в целом.
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ
Живопись гения "тихого искусства" Михаила Соколова, жертвы сталинских репрессий против "формалистов", полна намеков и недосказанностей. Все у него происходит при закатном свете. Полотна вот-вот уйдут в абстракцию, не хватает пары стадий. От Соколова расходятся лучи к художникам, которые вряд ли знали о его существовании. Демонстративно неточный, расслабленный рисунок с переменным успехом эксплуатируют Павел Пепперштейн и Александр Мареев. Экспрессивная живописность находит отклик в работах Михаила Рогинского. Эффект продуманного морока и неопределенности используется Аркадием Насоновым и украинцем Арсеном Савадовым. Далеко не все здесь можно завертеть вокруг Соколова, есть и другие линии. Жесткая графика Игоря Макаревича и Елены Елагиной вдруг сходится с ироническим прожектерством Ольги и Александра Флоренских. А там рукой подать и до бумажной архитектуры Юрия Аввакумова. В разнообразии коллекции Семенова не откажешь. И тем не менее в "My Privacy" срабатывает теория шести рукопожатий — как в смысле личных связей, так и с точки зрения общих тем.
Перед основной частью симметрично развешаны два мобиля от датской фирмы Flensted. Симпатичные штуки из простых форм и противовесов (точно такие же можно купить и в России) — образ Европы, где авангард победил, а может, наоборот, был побежден и одомашнен. У художников из коллекции Семенова четкие формы и простота вызывают сомнения и скепсис. Эти приемы надо обязательно куда-то приспособить, вплести в беседу, сделать иллюстрацией или обыграть в фольклорном духе. Да еще не забыть о религиозной символике. "Прайвеси" Семенова универсально. Он нашел очень точную интонацию для рассказа об искусстве в стране, где наиболее реалистичным описанием общественной жизни считаются экстраполяции древних мифов на современные реалии в романах Виктора Пелевина.