Что собой представляет нынешняя российская экономика, теперь ясно. Однако нет сомнений в том, что нарисованная нами картина будет меняться. Вопрос в том, как именно. Отвечает редактор отдела экономической политики Николай Вардуль.Вектор перемен задают власть и сама экономика.
Начнем с власти. Программа, написанная для президента, исходит из либерального принципа "рынок всегда прав", или почти всегда. В отличие от старых программ в этой нет "основных направлений развития народного хозяйства" и поотраслевых плановых заданий (см. стр. 17). Нравится это не всем, но таков уж основной постулат программы: государство не должно особо регулировать экономику. Так в либеральной экономической теории, но практика будет богаче. И это не просто извечное противоречие между сухой теорией и пышным древом жизни.
Главная задача новой программы — создание политических и правовых условий для самодеятельного развития экономики. Правовые условия экономически мало обременительны. Во всяком случае, депутаты вряд ли осмелятся дальше увеличивать собственное довольствие. Разве что случится локальная вспышка активности в строительстве — на конкурсной основе к возведению или реконструкции зданий судов и СИЗО привлекут строительные компании — если, конечно, бюджет раскошелится.
Другое дело — политика. Она, увы, всегда дороже права. Политическая инфраструктура — понятие широкое. В него входит обеспечение эффективности таких рычагов государственной власти, как армия, внутренние войска, спецслужбы и спецподразделения. А это значит, что новая власть фактически пообещала полновесно финансировать оборонный заказ. Такие обещания давали и до Путина. Еще Евгений Примаков, пока видел себя в роли будущего президента, объявлял ВПК локомотивом российской экономики. Правда, Примаков оригинальностью не блистал и практически тут же, обращаясь уже к другой аудитории, называл тем же локомотивом АПК. Путин посерьезнее — хотя бы потому, что он прекрасно отдает себе отчет в том, что на политический Олимп его вознесли выбор Ельцина и воюющая на Кавказе российская армия. Ельцину Путин предоставил неприкосновенность, а армии нужны деньги и оружие. Так что можно смело прогнозировать, что хиреющая оборонка при Путине обретет второе дыхание — само собой разумеется, бюджетное.
Есть и еще одна отрасль, в принципе родственная ВПК, которая при Путине и при поддержке власти должна сделать заметный шаг вперед. Это атомная энергетика. Угрозу энергетического кризиса всем нам совсем недавно наглядно продемонстрировали такие знатоки своего дела, как Рем Вяхирев и Анатолий Чубайс. Вяхирев расписался в том, что больше газа, чем сейчас, "Газпром" в течение как минимум трех ближайших лет дать не сможет. Надежды на энергосбережение слабые, значит, необходимо диверсифицировать источники энергии. И тут без обращения к атомной энергетике, скорее всего, не обойтись. Обращаться придется, потому что энергетический кризис может перечеркнуть амбициозные планы экономического роста. Синдром Чернобыля оказывается политически вредным.
Впрочем, развитие атомной энергетики — это требование уже скорее экономики, чем политики (хотя такое развитие и невозможно без поддержки власти и бюджета). И это далеко не единственный ее вызов. Какие же перемены диктует экономика?
Сегодня впервые в России наблюдается бурный рост. Его обеспечили сначала девальвация и резкое сокращение импорта, а потом и нефтяные цены — благодаря их высокому уровню только в этом году в экономику было "вброшено" почти 200 млрд рублей, на которые Центральный банк скупил нефтедоллары. Спрос есть, значит, есть и предложение. Так или иначе, но растет буквально все — от производства ниток до производства тракторов. Но в наиболее перспективные следует записать две группы отраслей.
В первую входят отрасли, стремящиеся обезопасить себя от превратностей пока еще неустойчивого отечественного рынка и ориентирующиеся в основном на экспорт. Это не только ТЭК, где практически все лакомые куски уже поделены, но и, скажем, экспорт цветных металлов. Поэтому самой мощной олигархической группой может в ближайшем будущем стать альянс "Сибнефти" и "Сибирского алюминия". Получается, что российский олигарх номер один — Роман Абрамович, а олигарх номер два, выходит, Олег Дерипаска.
Во вторую группу входят отрасли, которые ориентируются, напротив, на внутренний рынок. Это и имеющая громадный рынок "пищевка", и текстильная промышленность. Но не они определяют лицо этой группы. Весьма быстрый рост сейчас демонстрируют телекоммуникационные компании и вообще предприятия, которые олицетворяют так называемую новую экономику. Для успеха в этой отрасли нужны не только западные поставщики оборудования и программных продуктов, но и надежные связи в госаппарате (необходимо уметь получать частоты, дружить с ФАПСИ и т. д.). Это дает основания предполагать, что мимо "новой экономики" старые олигархи не пройдут (недаром Борис Березовский недавно заявил, что продумывает новый крупный проект, "связанный с Интернетом"). Однако тем эта отрасль и хороша — и пример США это подтверждает,— что она предоставляет большие возможности многим. Так что не исключено, что именно здесь появятся новые российские олигархи. В любом случае ясно, что в новом правительстве резко возрастает роль Леонида Реймана. В кабинете Путина он был министром связи и информатизации, в кабинете Касьянова он, скорее всего, станет вице-премьером.
Таким образом, перемены в российской экономике должны привести к тому, чтобы ее олицетворяли не только сырье, но и технологии и мозги, а растущая платежеспособность граждан обеспечивала рост предприятий потребительского сектора. Если так случится, перемены можно будет считать успешными.