Находящаяся в Вашингтоне российская делегация, в которую входят замминистра иностранных дел РФ Сергей Рябков и постпред при НАТО Дмитрий Рогозин, так и не сумела добиться от американской стороны гарантий того, что система противоракетной обороны (ПРО), разворачиваемая в Европе, не будет направлена против России. Замгоссекретаря США по контролю над вооружениями РОУЗ ГОТТЕМЮЛЛЕР объяснила собкору “Ъ” КИРИЛЛУ БЕЛЯНИНОВУ, почему от Вашингтона не стоит ждать письменных гарантий, и заверила, что разногласия по ПРО не мешают сторонам выполнять уже существующие соглашения.
— Ратификация нового договора по СНВ в конгрессе США сопровождалась бурными политическими дебатами, и Белому дому удалось добиться утверждения этого документа лишь после продолжавшихся почти полгода переговоров. Сталкиваетесь ли вы с подобными трудностями и в реализации этого соглашения?
— Я бы очень позитивно оценила то, как выполняются сейчас все пункты этого договора. Во время переговоров, проходивших в Женеве, нам удалось установить тесные деловые отношения с нашими российскими партнерами, и мы продолжаем постоянно общаться и сейчас.
Москва и Вашингтон уже приступили к взаимным инспекциям. В США приезжают российские "проверяющие", которым мы обязаны предоставить доступ на базы баллистических ракет, подводных лодок и стратегических бомбардировщиков. При этом обе стороны обладают одинаковыми полномочиями: американские инспекторы, приезжающие в Россию, могут на месте оценить состояние вашего ядерного арсенала.
Менее известно, что наши страны в ежедневном режиме обмениваются уведомлениями о состоянии ядерных сил. На сегодня число таких уведомлений уже превысило 1000. Это очень важно, потому что именно этот пункт соглашения позволяет нам понимать, что именно происходит со стратегическим потенциалом обеих стран, и позволяет избежать неожиданных сюрпризов в двусторонних отношениях.
Такие уведомления направляются каждый раз, когда российский стратегический бомбардировщик, например, покидает воздушное пространство страны или атомная подводная лодка выходит в международные воды. И когда в США бомбардировщики направляются в район театра военных действий, Москва немедленно получает эту информацию.
К тому же каждые шесть месяцев мы подводим итоги, обмениваясь полным пакетом данных о том, где именно находятся ядерные ракеты, куда они перевозятся, какие носители были отправлены на техническое обслуживание или сняты с боевого дежурства. Так что базы данных, которыми располагают наши государства, постоянно пополняются.
Разумеется, наши страны располагают и системами технического контроля, включая и станции спутникового наблюдения, которые позволяют отслеживать ситуацию в реальном времени. Все эти меры позволяют надеяться на то, что ни одна из сторон не сможет нарушить договор.
— Перед ратификацией договора по СНВ некоторые эксперты заявляли, что он не имеет практического смысла: российское ядерное оружие стремительно стареет, и из-за этого уже в ближайшие годы количество боеголовок, которыми располагают вооруженные силы РФ, может оказаться значительно меньше тех лимитов, которые определяет договор.
— Мы так не считаем. Россия и США до сих пор обладают 90% всего ядерного оружия, существующего в мире, и являются основными партнерами в том, что касается вопросов его сокращения и последующего уничтожения. Во-вторых, для обеих стран очень важно взаимное доверие. Этого можно добиться, договорившись ограничить наши арсеналы. Сейчас предусматривается, что и Россия и США могут поставить на боевое дежурство не более 1550 боеголовок, 700 носителей и 800 пусковых установок.
Да, Россия действительно снимает боеприпасы с боевого дежурства, в том числе и из-за того, что они физически устаревают. Но и США это делают. Четко оговоренные лимиты позволяют определить, какие именно вооружения нуждаются в модернизации. А договор дает нам уверенность в том, что через 10 лет, когда закончится срок действия соглашения, сегодняшний партнер по переговорам неожиданно не решит вернуть эти ракеты на позиции и не станет устанавливать на носителях большее количество боеголовок.
К тому же понимание того, каким именно количеством ядерных боеприпасов располагает ваш оппонент, позволяет и в будущем избежать бездумной гонки вооружений: если вы точно знаете, сколько ракет осталось у США, вам не нужно гадать, стараясь в любом случае достичь огромного перевеса.
— В мае прошлого года США пошли на беспрецедентный шаг, раскрыв данные о своем ядерном арсенале. Рассчитываете ли вы, что и Россия сможет снять гриф секретности с этой информации?
— Мы понимаем, что в разных странах существуют определенные различия в том, какую информацию можно раскрыть, а что необходимо держать в тайне. Решение, принятое США в мае 2010 года, накануне международной конференции по соблюдению договора о нераспространении ядерного оружия, должно было продемонстрировать, что мы стремимся к максимальной открытости в этом вопросе и надеемся, что и другие страны последуют нашему примеру. Несколько недель назад в ходе международных переговоров ведущих ядерных держав, прошедших в Париже, мы договорились, что вместе будем работать над тем, чтобы предоставить общественности информацию о наших ядерных арсеналах.
— Россия поддержала эту инициативу?
— Конечно. Россия согласилась с этим еще во время конференции в мае прошлого года.
— После вступления в силу договора по СНВ Россия неоднократно заявляла, что может в одностороннем порядке выйти из этого соглашения. Не так давно эту угрозу повторил президент Дмитрий Медведев, заявивший, что Москва будет вынуждена пойти на такой шаг, если США продолжат размещение систем ПРО в Восточной Европе. Насколько серьезно относятся к подобной перспективе в Вашингтоне?
— В каждом большом международном договоре, касающемся вопросов разоружения, есть пункт об одностороннем выходе. Разумеется, он прописан и в договоре СНВ. Если страна решает, что выполнение условий какого-либо соглашения больше не отвечает ее интересам, она имеет полное право заявить о выходе из него. Это нормальная международная юридическая практика. И, кстати, на обязательном включении этой статьи в договор настаивала и американская сторона.
Пока выполнение всех условий соглашения проходит очень успешно, мы надеемся продолжать двустороннее сотрудничество, и я не вижу никаких причин для выхода из договора.
— Тем не менее эта тема возникла и во время недавнего визита в Вашингтон главы МИД РФ Сергея Лаврова, который заявил, что Москва может пересмотреть участие в договоре по СНВ, если не получит письменных гарантий американской стороны о том, что разворачиваемая в Европе система ПРО не направлена против России.
— Мы были совершенно откровенны, когда с самого начала обсуждения нового договора по СНВ заявляли, что это соглашение не может ограничивать развитие систем противоракетной обороны. Более того, во время встречи в Лондоне в апреле 2009 года президенты наших стран договорились, что договор затронет только стратегические наступательные системы. Эта договоренность стала основой для переговоров рабочих групп в Женеве. В своих выступлениях еще до ратификации договора по СНВ я неоднократно говорила, что, разворачивая системы ПРО, мы не ставим своей целью ослабление российских ракетных сил. Цель состоит совсем не в этом. Противоракетная оборона должна защитить нас от ограниченной ядерной атаки. И если вы посмотрите на технические параметры систем, которые разворачивают в Европе, вы поймете, что это действительно так.
Я понимаю, что это трудная тема, но движение вперед возможно, только если мы переведем переговоры из политического в прагматическое русло. В английском есть такое выражение "постучать по колесам". В данном случае оно означает возможность изучить техническую составляющую проекта ПРО, понять, на что способны оборонительные системы и как именно они должны работать. Мы считаем, что если российская сторона оценит проект с технической точки зрения, то лишние вопросы отпадут сами собой.
— С начала 90-х США финансируют программы по обеспечению физической и технической защиты объектов российского ядерного комплекса. Сейчас конгресс обсуждает пути выхода из бюджетного кризиса, настаивая в том числе на сокращении целого ряда расходных статей. Повлияет ли эта дискуссия на объем финансирования двусторонних программ?
— Программа по совместному предотвращению ядерных угроз действует уже 20 лет, и мы очень высоко ее оцениваем. За эти годы нам действительно удалось создать надежную систему физической защиты хранилищ ядерного оружия, его компонентов и средств доставки в России. Я могу сказать, что законодатели в США понимают, насколько важна эта программа. Достаточно сказать, что во время обсуждения федерального бюджета на 2012–2013 годы конгрессмены, среди которых было немало "финансовых ястребов", выступили за продолжение финансирования этих проектов.
— Кажется, что вопросы ядерного разоружения относятся к наименее проблематичным в российско-американских отношениях. Если перечислять бесспорные внешнеполитические достижения России и США, то в первую очередь нужно упомянуть именно "ядерные" договоренности: соглашение по СНВ, соглашение о мирном использовании атомной энергии, больше известное как "договор 123", недавнее соглашение, касающееся утилизации запасов оружейного плутония.
— Наверное, дело в том, что у нас давняя и богатая история совместной работы в этой области. Я, например, начала заниматься ими еще в 70-х. То есть обсуждение ядерных проблем продолжается больше 40 лет, и за это время эксперты двух стран не только сумели наладить профессиональные отношения, но и научились говорить на одном языке.
Я не сказала бы, что все получается так уж легко. Договор об уничтожении запасов оружейного плутония, который был подписан две недели назад во время визита господина Лаврова в Вашингтон, на самом деле начал обсуждаться в конце 90-х.
— В начале года вступил в силу "договор 123". Некоторые эксперты в России предположили, что этот документ позволяет Москве ввозить в страну для дальнейшей переработки и хранения ядерное топливо электростанций, построенных с участием в США в странах Юго-Восточной Азии…
— Этот вопрос должна решить Российская Федерация. Насколько я понимаю, перед тем, как подобное решение будет принято, российская исполнительная власть должна провести большую работу с участием Государственной думы и внести поправки в ряд законодательных актов РФ. Пока я могу сказать только, что эту тему активно обсуждают эксперты.
— Но этот проект может быть выгоден и США.
— Я не готова обсуждать подробности, но "договор 123" действительно открывает новые возможности для сотрудничества США и России.