Выставка народное искусство
Русский музей открыл в корпусе Бенуа выставку "Выдающиеся собиратели произведений народного искусства" из серии "Не корысти ради...". На ней представлены пряничные доски и лаковая миниатюра, глиняная игрушка и донца прялок, кружевные подзоры и вышитые полотенца, а еще люди, которые эти вещи собирали. С подробностями — ЕЛЕНА ГЕРУСОВА.
Имена собирателей народного искусства в корпусе Бенуа выстроили по принципу обратной хронологии. Открывают выставку коллекции, сложившиеся в XX веке, главным образом в советское время. А замыкают избранные вещи, из собраний тех, кто, собственно, положил начало этому направлению.
Архивировать народные промыслы, кустарные, фабричные и совсем уж домашние самодельные вещи в России начали довольно поздно, во второй половине XIX века. Занятие это почти всегда было аристократическим, академическим или артистическим. Иногда за дело брались бескорыстные в деле собирательства купцы вроде легендарного Федора Плюшкина. К гоголевскому герою, как обычно подчеркивают, не имеющего никакого отношения: Федору было пять лет, когда вышли "Мертвые души". На выставке в корпусе Бенуа представлено несколько принадлежавших ему вещей. Например, вырезанная из кости и укрепленная на шелке старозаветная Троица. Но ни пара витрин с первостатейными раритетами, ни краткая биографическая справка, представленные здесь, конечно же, не дают полного представления об истинном размахе этого знаменитого коллекционера. После смерти его действительно богатейшая коллекция (и состоящая отнюдь не только из русских древностей) была поделена между ведущими российскими музеями, а имя его было подзабыто. Сегодня его особенно чтят в Пскове, на его деловой родине (куда, он был отослан из Москвы еще молодым подручным, дабы не заглядывался на хозяйских дочек),— оставшаяся здесь часть его собрания хранится в Поганкиных палатах.
Впрочем, ни одно из представленных на выставке имен не раскрыто в полной мере. Слишком много героев. Задача этой экспозиции скорее культуртрегерская: назвать имя и тип коллекции. Сюжетом отдельной выставки могли бы стать образованные дамы-помещицы и женщины-ученые, собирательницы народного ткачества. К примеру, Наталья Шабельская и Софья Давыдова приобретали и изучали костюм, кружево и вышивку, где на полотнах часто соседствуют двуглавые орлы с единорогами, птицы счастья с не менее экзотическими для России слонами.
Ленинградский архитектор Александр Никольский любил каргопольскую глиняную игрушку. Его забавная коллекция рядом с витриной расписных кормилиц и козлов в веселых штанах, приобретенных легендарным иллюстратором Владимиром Конашевичем. Совершенно сказочная XIX века обшивка капитанской каюты волжского корабля. Тоже с цветами, волшебными круглоголовыми львами, русалкой и франтоватым русалом. Эти парные доски художнице Татьяне Мавриной перешли от архитектора Алексея Щусева. Равно интересных, хотя при этом и разного достоинства предметов на этой выставке действительно много. Будь то пряничные доски Николая Лихачева, медная посуда уральских демидовских заводов, шкатулки-терема и шкатулки-комодики или хотя и небольшая, но фантастическая по красоте и сохранности коллекция кокошников, повойников, головных лент знаменитого дипломата и этнографа Александра Половцова.
Тут ты понимаешь, что принцип ярмарки — и есть принцип "выдающихся собирателей", хозяин всегда рядом со своими вещами, а от легкого сумбура и смешения в товарных рядах только веселее. Здесь ты видишь, что коллекции, перейдя из личных собраний в музейные, так и не потеряли связи с любившими их владельцами. И оказалось, что это все еще делает вещи живыми, а не просто сохраняет мумиями ушедшего уклада. Которые даже если и делались не без корысти, то приобретались уж точно для радости.