Кремс, маленький, но гордый и очень старый город на берегу Дуная, славится двумя художественными музеями. Во-первых, Музеем карикатуры. А во-вторых, Кунстхалле, тоже маленьким, но гордым, хоть и не очень старым. Открытый в 1995-м в здании табачной фабрики, переделанном под самый современный на тот момент выставочный зал Австрии, Кунстхалле Кремса сразу прогремел выставкой про воду и вино (виноградарский Кремс некогда называли австрийской столицей белого вина), курировать которую — по случаю инаугурации заведения — пригласили из Гамбурга великого Вернера Хофмана. С тех пор за выставками Кунстхалле Кремса, где к густому вину модернизма, XIX века и старых мастеров любят подмешивать газированную воду современного искусства, внимательно следит вся небедная по музейной части Австрия. Нынешняя выставка "Лукас — Босх — "Желатин"" изготовлена по фирменному рецепту Кунстхалле Кремса с некоторыми реверансами Музею карикатуры — не иначе в угоду тамошним вкусам в блюдо добавили так много "Желатина".
Сара Лукас и группа "Желатин". Фотография Сары Глаксиа, коллаж Джулии Симмонс
Фото: Courtesy: Galerie Meyer Kainer, Wien
Группу "Желатин", полюбившуюся москвичам и гостям столицы после первой Московской биеннале, специально для которой австрийские хулиганы соорудили интерактивный шедевр в виде торчавшего из окна Музея Ленина деревянного нужника, где каждый мог, уединившись, внести свою лепту в создание гигантской мочевой сосульки, с Кремсом связывает многое. Двое из четырех "желатинов", Вольфганг Гантнер и Флориан Райтер, попросту в Кремсе родились, и, кажется, это теперь самые знаменитые уроженцы города. Во всяком случае, никто из их земляков не додумался присобачить самодельный балкончик к окну полученной по программе обмена для художников мастерской на 91-м этаже Всемирного торгового центра, чтобы спокойно постоять на нем минут двадцать и подышать свежим воздухом (дело было за год до 11 сентября). И никто не догадался положить на вершину одной горы близ Генуи 50-метрового вязаного розового зайчика (его вязали 5 лет), чтобы марсиане умилялись, глядя на Землю. С Сарой Лукас, прозванной критиками "самой дикой из "молодых британцев"", скоморохов из группы "Желатин" связывает известная общность эстетики, которую можно определить только в таких неакадемических терминах, как "трэш", "безбашенная" и "отвязная". И потом, главный теоретик среди "желатинов" Тобиас Урбан не раз говорил, что они — художники-феминисты. А вот что Сару Лукас и "Желатин" связывает с Иеронимом Босхом — на этот вопрос есть один типично австрийский ответ.
Кому, как не доктору Фрейду обязан своим вторым рождением и нынешней сумасшедшей популярностью полубезумный визионер из Хертогенбоса, на момент выхода "Толкования сновидений" совершенно забытый повсюду, за исключением разве что Испании, благо его в Прадо — куры не клюют. Кабы не Фрейд, сюрреалисты с Сальвадором Дали в первых рядах не увидели бы в Босхе, "живописце бессознательного", своего прямого предшественника. Да и Карл Густав Юнг с Жаком Лаканом подлили масла в интерпретационный огонь. И теперь даже в самых сухих исследованиях нет-нет да и проскочит какое-нибудь психоаналитическое истолкование босховских символов: в каждой разинутой пасти адского чудища весь ученый мир хором опознает вагину, а смертный грех, не дающий покоя святому Антонию в пустыне и нечестивцам в аду, единогласно определятся как либидо. Чтобы опознать вагину, пенис и либидо в объектах, инсталляциях и на фотографиях Сары Лукас, словари символов совсем ни к чему. Что уж и говорить о феминистах из "Желатина": со своими перформансами, в ходе которых они частенько щеголяют в костюмах Адама, дополненных туфлями на шпильках, кружевными чулками и дамскими париками, веселая четверка так и просится на кушетку к психоаналитику. В общем, доктор Фрейд, все объяснивший нам про секс и чувство юмора, оказывается прекрасным связующим для "желатинов", "молодой британки" и старого нидерландского мастера.
Херри мет де Блес. «Искушение cв. Антония», 1540–1550 годы
Собственно, вещей самого Босха Кунстахалле Кремса удалось собрать не много. Венская академия художеств, понятное дело, не расщедрилась на "Страшный суд", отделавшись рисунком с "Кораблем дураков". Босховскими рисунками отделалась и Альбертина, добавив к ним работ других северных фантастов, Мартина Шонгауэра и Питера Брейгеля Старшего. Однако относительно достоверной графики Босха известно куда меньше, чем живописи, так что и эти листочки — огромная удача. В остальном же Босх предстает разошедшимся на цитаты в живописи своих многочисленных последователей с Херри мет де Блесом во главе, которая взята из самых разных австрийских музеев, начиная с Кунстхисторишес. Но, конечно, самыми верным его последователями на выставке выглядят "Желатин" и Сара Лукас, совместными усилиями превратившие Кунстхалле Кремса в тотальную босхиану. Кто-то, может, и скажет, что мусорные инсталляции "Желатина" и скульптура Сары Лукас из старых колготок — плохое соседство для шедевров Кунстхисторишес. Только зря. Людям, выходящим из окна 91-го этажа Всемирного торгового центра, глупо говорить: побойтесь Босха.
Австрия, Кремс, Кунстхалле, до 6 ноября