На территории современной России специалисты насчитывают около 100 различных "местных" языков, то есть таких, на которых говорит исконное население той или иной местности. Цифра может показаться большой — и, действительно, она велика, если сравнивать с европейскими странами. Но для такой огромной территории, какую занимает Россия, это количество вовсе не поражает воображение. Скажем, в одной только Нигерии различных языков и этносов не менее 250, а по площади Нигерия лишь немногим превосходит Таймыр.
Этот языковой массив крайне неоднороден — как по численности носителей, так и по статусу языков и степени их жизнеспособности. Но в целом, на протяжении уже очень длительного времени, мы наблюдаем тенденцию к сокращению числа носителей большинства языков и к усилению влияния русского языка. Эта тенденция примерно в одинаковой степени проявлялась при всех политических режимах и, в общем, слабо связана с политикой. Не является она и какой-то специальной особенностью современной России: уменьшение языкового разнообразия в пользу крупных национальных и наднациональных языков в последние несколько столетий происходит во всем мире. Хорошо это или плохо — сложный вопрос, который много обсуждается и исследователями-лингвистами, и всеми людьми, кого это так или иначе касается. Лингвисты обычно оценивают уменьшение языкового разнообразия резко отрицательно: каждый человеческий язык неповторим, и исчезновение любого языка (пусть даже это бесписьменный язык какой-нибудь одной заброшенной горной деревни) означает утрату какой-то очень существенной информации о возможностях человеческого сознания и восприятия, о способах отражения окружающей действительности. Если сформулировать совсем просто, то с исчезновением каждого языка мы теряем возможность сказать что-то такое, что не может быть сказано ни на каком другом языке.
Угроза исчезновения особенно остра для так называемых малых, или малочисленных языков: как правило, чем меньше людей пользуется языком, тем сильнее этот язык поддается влиянию соседей и тем быстрее исчезает. Исключения бывают, но они крайне редки. Кроме того, на многих малых языках отсутствует письменность, а это значит, что любая интеграция в современный мир: от обучения в школе до поисков престижной работы, — неизбежно связана с переходом на другой язык, обладающий более высоким статусом. В России малыми считаются языки, численность носителей которых менее 50 тысяч человек; почти все эти языки находятся под угрозой исчезновения. В течение XX века на территории России и СССР уже исчезло несколько крайне интересных и языков — например, камасинский (самодийская группа, родствен селькупскому), сиреникский эскимосский, убыхский (абхазо-адыгская группа), югский (енисейская группа, родствен кетскому, также пребывающему на грани исчезновения). Сейчас к языкам, находящимся в критическом состоянии, — буквально между жизнью и смертью, — относят, прежде всего, водский (прибалтийско-финская группа), керекский, алеутский и ительменский (все — чукотско-камчатская группа), а также изолированный юкагирский (бассейн Колымы), кетский и отдельные диалекты хантыйского, мансийского, селькупского, эвенкийского языков. Как видно, наиболее тревожная ситуация характерна для языков Крайнего Севера и Дальнего Востока.
Жаль, что даже на морозе языки долго не хранятся.