Премьера балет
Послезавтра в Большом театре состоится премьера двух одноактных балетов — "Симфонии псалмов" живого классика Иржи Килиана и "Chroma" Уэйна Макгрегора, резидент-хореографа лондонского Королевского балета, который дебютирует на российской сцене. С УЭЙНОМ МАКГРЕГОРОМ накануне премьеры встретилась ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА.
— Вы ставили свои балеты в лондонском Королевском балете, в Парижской опере, в Большом. Где артисты оказались более совершенными инструментами?
— Внутри каждого театра много разных индивидуальностей. И всегда находятся такие, с которыми замечательно работать. Они сами приходят. Я часто выбираю не тех людей, которых предлагают худруки. Если у танцовщика есть голова, есть любопытство — с ним можно сделать все. Есть и другие, способные, но словно в шорах — хотят все делать только одним определенным образом. С такими работать бессмысленно — нет пространства. Мне повезло с артистами в Большом. Когда я заканчиваю свою репетицию, они не уходят — хотят еще.
— Если взять за 100% то, что делают в вашей "Chroma" англичане, на которых вы ее ставили, сколько процентов осталось у наших артистов?
— 130! "Chroma" ложится на них прекрасно. Для меня это был полный сюрприз — я слышал совсем другое о труппе Большого. Они потрясающие: совершенно животная пластика, великолепные пропорции. Конечности длинные, как у насекомых, от этого движения получаются такие объемные. И они очень сильные ребята, привыкли подолгу работать. А то в некоторых труппах профсоюзы не позволяют работать больше трех часов в день. Если все будет нормально, обязательно вернусь сюда делать новую постановку специально для артистов Большого.
— Новое — это "Весна священная"? Контракт подписан?
— Пока нет, но у нас уже есть твердые даты. Чтобы делать "Весну" в России, надо придумать что-то особенное. Я не буду оглядываться на другие постановки "Весны". Это будет балет не про прошлое, скорее про будущее.
— Вы слывете "компьютерным хореографом", как Мерс Каннингем, как Уильям Форсайт. Чем вы все различаетесь?
— Каннингем занимался анимацией танца — придумывал хореографию на компьютере, потом ее разучивали танцовщики. А Форсайт закладывал в компьютер свою готовую работу, чтобы познать законы, по которым она сделана. Когда смотришь балет Форсайта через компьютер, понимаешь, как он составил этот танец. А мне интересна работа с новыми технологиями, с учеными: я хочу понять, что происходит с сознанием, когда делаешь балет. Компьютеры уже научились распознавать движения. И будущие технологии связаны прежде всего с телом. Уже сейчас я могу махнуть рукой, и передвинется картинка на компьютере.
— Значит, в будущем артисты смогут сидеть в кресле и махать руками, а зрители — смотреть на их виртуальные тела?
— Никогда. Живого человека компьютеры, конечно, не заменят. Но компьютеры могут заставить нас думать по-новому.
— Кого бы вы взяли на необитаемый остров: новейший компьютер или пару самых способных артистов?
— Конечно, артистов. Потому что компьютер не может расти, меняться. А тела могут. Ты всегда будешь работать немножко с другим материалом. А почему только двух, больше нельзя?
— Вам не предлагали возглавить "Ковент-Гарден?"
— Вызывали на совет директоров, предлагали представить свою программу. Но я не стал. Большая труппа — это хлопотно, надо же следить за всем. А хореографы — люди эгоцентричные, они и должны быть такими. К тому же у меня уже 20 лет собственная труппа, Random Dance Company. Я люблю работать со своими ребятами, могу с ними экспериментировать как хочу. И скоро мы получим в Лондоне свое здание — в Олимпийском парке. И вообще планов много: на Олимпиаду я, например, поставлю шоу на Трафальгарской площади. На 45 минут и на 2400 человек. Интересно ведь?