11 июля Сергей Собянин и Борис Громов доложили Дмитрию Медведеву о планах по расширению Москвы. О том, как эти планы грозят осуществиться, рассуждает спецкорреспондент ИД "Коммерсантъ" Григорий Ревзин.
Пока мэр Сергей Собянин и губернатор Борис Громов не представили президенту Дмитрию Медведеву план увеличения территории Москвы в два с половиной раза, высказывались самые разные идеи о том, какая часть области будет присоединена к Москве. Говорили и о севере, и о западе, и о развитии Москвы клином в сторону Петербурга (по Ленинградке и новой платной дороге Москва--Петербург) или во все стороны до линии окружной дороги ("бетонки"). Но того решения, которое в итоге было принято: клином по Варшавке и Киевскому шоссе на глубину за "бетонку" до линии кольцевой железной дороги, не ожидал никто. Конечно, можно сказать, что это проявление стилистики путинской эпохи: серьезные государственные решения готовятся в глубокой тайне. Но все же расширение Москвы — это не Фрадков и не Зубков, это не вопрос кадровых назначений. Подобное изменение границ одиннадцатимиллионного города — это серьезная политико-экономическая инициатива, которая должна опираться на просчитанные социальные, экономические, градостроительные, транспортные, энергетические и экологические сценарии развития. Невозможно представить себе, чтобы все эти сценарии разрабатывались (на это нужны годы), и никто об этом ничего не знал — мы все же не сталинское государство, и такие режимы секретности у нас не действуют.
Из этого следует, что решение было принято без предварительных исследований. Назовем вещи своими именами: это все форменное безобразие и чудовищная безответственность. Никто ничего не просчитал — просто прирезали к городу территорию в полтора раза больше, чем он сам, и теперь будем думать, как же с этим жить. С другой стороны, вероятно, в нашем государстве иначе и быть не может: можно представить себе, какое количество лоббистских интересов пришлось бы увязывать, если бы решение прорабатывалось сколько-нибудь всерьез. Даже если бы Дмитрий Медведев оставался президентом и на следующий срок, он, пытаясь найти "разумный" вариант, погиб бы под напором советов своих друзей. Одновременно с сообщением о Варшавке и Киевском шоссе было объявлено о присоединении к городу вовсе не имеющего отношения к данной территории поселка Сбербанка Рублево-Архангельское и иннограда Сколково: Герман Греф как придумал делать международный финансовый центр на территории Рублево-Архангельского, так и делает, и никакие договоренности Собянина с Громовым его не интересуют. Так что даже при сравнительно молниеносном решении убежать от лоббистов не удается.
И все же как можно двигать по стране миллионы людей, не утруждая себя анализом, что из этого выйдет, уму непостижимо. Но это произошло. Попросту говоря, сели и прикинули на карте, куда б развиться, и глубже никто пока не думал. Можно анализировать ситуацию на том же уровне глубины, на каком они думали, и при этом понимать, что последствия решений остаются непредсказуемыми даже для тех, кто его принял. Тем не менее и у подобных решений есть своя логика. И она не лишена интереса.
Самое главное здесь то, что перед нами очевидно "волевое решение". То есть Медведев и Собянин не последовали естественному ходу вещей, не стали присоединять к Москве территории, которые уже де-факто к ней присоединились (например, Рублевку или Новую Ригу). Подольск, Климовск или Апрелевка живут сегодня автономной от Москвы жизнью. Вообще в сторону юга и юго-запада город не развивался: сюда не движутся основные грузопотоки и человеческие ресурсы. Соответственно, присоединенная территория не обладает развитой транспортной инфраструктурой; с районами Ленинградки, Дмитровки и Ярославки этот кусок Подмосковья несравним. Даже наличие на новой территории правительственного Внуково не делает выбор удачным (если только не считать, что вся эта территория отдается под выселение чиновников из Москвы, и никого, кроме правительства, там вообще не будет). В целом новый клин — сравнительно депрессивная территория старых промышленных спутников Москвы (Подольск, Апрелевка) плюс ныне утратившие свое значение военные объекты (аэропорт Остафьево, где сегодня начала развиваться частная авиация) и объекты МВД (Бутовский полигон). И бесконечные склады.
Можно назвать две прямо противоположные мотивации решения идти вопреки естественному развитию событий. Одна — позитивная. Мы принимаем большие государственные программы — такие как Сочи или международный чемпионат мира по футболу — для того, чтобы развивать регионы, утратившие внятные перспективы. Просто так, изнутри, у них развиваться не получается — нужен внешний толчок. Выбрав этот район Подмосковья, мы сглаживаем неравенство между промышленным югом и элитным западом, которое возникло еще в 1930-е годы, в эпоху индустриализации, по сложной совокупности климатических (преобладающие здесь ветры дуют от Москвы, а не в город), военных и экономических причин. В этом есть градостроительная логика: промзона на Варшавке теперь, после присоединения новых территорий, может оказаться в геометрическом центре нового города, и, вероятно, ее судьба несколько изменится. Правда, следует понимать, что, делая такой выбор, мы движемся по пути наибольших инвестиций в инфраструктуру: ее практически нет, и нужно все создавать заново. Даже сеть дорог между Симферопольским и Киевским шоссе придется полностью реконструировать, а это миллиарды долларов; стоит ли говорить про энергетику, канализацию, газ и т. д. По сравнению с уровнем инвестиций, необходимых для реализации проекта, новая Москва делает расходы на Сочи мелкими карманными тратами.
Вторая возможная причина заключается в том, что на этом направлении сравнительно мало элитной застройки. Это вам не Рублевка и не Новая Рига. Из известных мест отдыха тут только старый санаторий Пахра, хотя, конечно, изредка здесь встречаются новые коттеджи (скажем, в районе подсобного хозяйства Воскресенское). В основном население этой зоны (250 тыс. человек) живет в рабочих поселках. Эти поселки скорее выиграют от возникновения рядом с ними высокоплотной городской среды, а виллы олигархов такого соседства не терпят, маркизам Карабасам нужны леса и поля. Так что, можно сказать, выбирая это направление, президент искал "наименее конфликтный" участок для будущего развития столицы. Правда, нужно понимать, что теперь чиновникам с Рублевки придется ездить на работу на расстояние не в 20 км, а в 80 км. Возможно даже, что их земля начнет дешеветь, а участки, непосредственно примыкающие к новой столице, например вокруг Чехова, возрастут в цене.
Представить себе, как будет создаваться новая Москва, сейчас, до момента составления нового генплана города, довольно трудно. Можно говорить о двух вариантах развития, опять же "естественном" и "волевом". Москва представляет собой своеобразную "восьмерку", и кажется, что как в исторической Москве самое главное — это центр, так и в новой Москве возникнет свой Кремль где-то в центре территории. Однако сами по себе города развиваются не по геометрической, а по экономико-географической логике, и при естественном ходе вещей новая территория будет осваиваться по линиям Сиферопольского, Калужского и Киевского шоссе. Это будет "город наизнанку", где наиболее престижная застройка находится на периферии, а в центре — что-то куда более скромное.
Но возможно, что градостроители, руководствуясь логикой красоты генплана, сломают эту историю и все же нарисуют новый правительственный центр в сердцевине новой территории. Тогда Москва превратится в осевой город наподобие Парижа, ее главной магистралью станет Калужское шоссе, на которое будет нанизано три центра — собственно исторический московский, узел восьмерки в районе Битцевского парка и новый центр где-то в районе деревень Песье, Ознобишино и Колотилово (эти поселения со звучными именами могли бы стать новыми центрами исполнительной, законодательной и судебной власти).
Трудно предсказать и бизнес-перспективы развития нового города. По логике вещей государство должно строить новые правительственные здания и инфраструктурные объекты, предоставив частным девелоперам строить жилье (хотя это вовсе не обязательно: мэр Лужков, например, предпочитал строить жилье сам). Главный вопрос для девелоперов сегодня — удастся ли запустить на новых московских территориях "жилищную финансовую пирамиду", когда квадратный метр, как в старой Москве до кризиса, за год растет в цене на 100% и является в основном финансовым инструментом, а вовсе не местом для проживания. Определенные условия для этого возникают. Скажем, по сведениям газеты "Ведомости", жилье в Коммунарке у Вадима Мошковича немедленно после объявления воли президента выросло в цене на 30%. Вместе с тем те девелоперы, у кого здесь еще ничего не построено, попали в странную ситуацию. Старые согласования, полученные в условиях, когда эта территория относилась к Московской области, вероятно, должны утратить свою силу: ведь они никак не учитывают новую логику местного развития. Новых согласований до того, как утвержден новый генплан, получить по идее невозможно. Актив в виде земли вроде бы резко возрос в цене, с другой стороны, в ближайшие два года осваивать землю невозможно. Остается либо заниматься земельными спекуляциями, либо спокойно уезжать на курорты и мирно жить, зная, что актив дорожает сам собой. Что, собственно, и составляло основные занятия подмосковных лендлордов до кризиса 2008 года. Как ни странно, новое революционное решение позволяет им вернуться к прежней жизни.