Премьера кино
Сегодня в широкий прокат выходит закрывавший 33-й Московский международный кинофестиваль шпионский триллер "Расплата" (The Debt) Джона Мэддена. Самое интересное в нем не подробности шпионской интриги — и даже не отношения между тремя сотрудниками израильской разведки, а то, что нацистский преступник, за которым они охотятся, задает гуманистам из "Моссада" щекотливые этические вопросы, с правомерностью которых не могла не согласиться ЛИДИЯ МАСЛОВА.
"Расплата" — ремейк израильского фильма "Долг" (Ha-Hov) 2007 года, в котором малоизвестные артисты заменены голливудскими звездами: одна из них, Хелен Миррен, играет решительную бабушку, которая, попрощавшись с дочерью-писательницей и внуком, устремляется на Украину по одному таинственному шпионскому дельцу. При прохождении героини через паспортный контроль открывается портал, который переносит действие в 1965 год — в советский сектор Берлина, где молодую героиню играет уже Джессика Честейн. Ей, еще неопытной сотруднице "Моссада", предстоит физиологически наиболее неприятная часть задания, которое она выполняет вместе с двумя коллегами,— она должна прийти на прием к гинекологу, который во время войны ставил зверские эксперименты на людях в Биркенау, где погибла ее мать. В ходе выполнения задания разведчица влюбляется в наиболее загадочного из двух ее коллег (Сэм Уортингтон), про которого второй (Мартон Чокаш) признается, что тесно общался с ним два года, но все равно так его по-настоящему и не узнал. Загадочный шпион вроде бы отвечает девушке взаимностью, но что-то его сдерживает, и героиня с досады решает переспать с другим сослуживцем.
По сравнению с израильским первоисточником авторы американского ремейка добавили больше динамичности и action — например, сделали более бурной и энергичной первую схватку героини с фашистом: лежа в гинекологическом кресле, она внезапно сжимает шею ковыряющегося в ней врача ногами и пытается вколоть ему парализующее вещество. Кроме того, в ремейке несколько состарили главного антигероя (Еспер Кристенсен), который немного напоминает доктора Лектера. Самая напряженная и психологически ценная часть фильма — не план похищения, в который вкралась досадная поддержка, а общение моссадовцев с пленным немцем, которого они держат привязанным к батарее, насильно кормят баландой и бреют опасной бритвой. В те моменты, когда с его рта отклеивают пластырь, коварный нацист разводит девушку на эмоции, а мужиков провоцирует всякими сверхчеловеческими высказываниями типа: "Вы, евреи, не знаете, как убивать, только — как умирать". К тому же фашист самым наглым образом влезает в отношения между его тюремщиками, откровенно обсуждая образовавшийся на его глазах любовный треугольник. Евреи нервничают, обижаются, теряют самообладание и совершают ошибки, в результате которых хитрый немец добивается своего и сбегает, навсегда оставив героине на память шрам на щеке. Персонаж, от которого героиня забеременела, оказывается не только занудой, но и трусом: когда операция по переправке пойманного фашиста в Израиль, где его должны были судить, проваливается, ушлый моссадовец придумывает, что лучше им всем троим помалкивать, что они упустили преступника, а вместо этого сказать, что они его застрелили при попытке побега и избавились от тела. Все идет хорошо, героиня выходит замуж за отца своего ребенка, хотя любит на самом деле по-прежнему другого, и жизнь всех трех разведчиков протекает в приятных публичных воспоминаниях о том, какие они были молодцы и как избавили человечество от опасного гада, хотя в глаза друг другу им смотреть все-таки немножко неловко. На протяжении "Расплаты" героиня несколько раз делится перед различной аудиторией трогательными мемуарами: "В тот момент, когда я лежала на полу после его удара, я не думала о себе. Я думала о своей матери, и это помогло мне подняться..." Несколько десятилетий этой пафосной демагогии, задекорированной враньем об исходе героического поединка, приходится отрабатывать и платить по счетам: в итоге героиня Хелен Миррен доказывает, что убивать евреи все-таки тоже иногда умеют, да и вообще проявляет чудеса проницательности, однако, несмотря на финальный триумф печального еврейского гения над сумрачным германским, повисает в воздухе один справедливый, пусть и заданный фашистским палачом вопрос, который в "Расплате" так и остается без ответа: "Что ж вы, евреи, всегда только о себе думаете?"