–– Остается ли Андрей Бородин и сейчас акционером Банка Москвы?
–– Вы знаете, вопрос интересный. Да, именно так его нужно разбирать. Мы все исходили из того, что у Бородина всегда официально было чуть больше 20%, что было в банковской отчетности. Дальше, конечно, на эти вопросы должны ответить не Банк Москвы, не его регистратор, а какие-то другие органы.
–– Какие? Правоохранительные, вы имеете в виду?
–– Да, я считаю, что, исходя из того, как шло всегда голосование по всем вопросам. Эта группа инвесторов, которая сегодня говорит, что у него какие-то активы не забирают, он контролировал больше 50% банка.
–– А сейчас сколько?
–– Я могу сказать, что с одним из инвесторов, у которого 4,5%, я не встречался.
–– Все остальные вам известны?
–– Все остальные мне известны.
–– А кто они?
–– Ну, то, что всегда и писали в газетах.
–– Ну, писали, например, про Керимова, которого не видно в акционерах Банка Москвы. По крайне мере, на его сайте он никак не фигурирует.
–– Ну, в газетах же пишут.
–– В газетах врать не будут, думаете?
–– Я считаю, газеты точно знают, что, где и как. Но, с моей точки зрения то, что мы всегда называли фрифлоутом Банка Москвы, на самом деле, таковым не являлось. У меня есть такое твердое убеждение, что весь фрифлоут контролировался бывшим менеджментом, поэтому уровень цен на акции был всегда достаточно управляем.
–– А были ли акционерами Банка Москвы бывший мэр столицы Юрий Лужков, или(и) его супруга Елена Батурина? Или, может быть, сейчас все еще являются?
–– Вы знаете, не знаю, на самом деле, точного ответа на этот вопрос. То, что отношения у Банка Москвы с бывшими московскими властями были очень хорошие и зачастую личные, –– это факт.
–– А еще насчет акционеров, очень интересно: сейчас ВТБ нужно в кратчайшие сроки увеличить свою долю через две свои структуры, увеличить долю в Банке Москвы до 75%. Вы не боитесь, что те акционеры, которые будут вести с вами переговоры, могут нагреть на этом руки? Понимая, что вы сейчас в безвыходном положении. Вы не можете получить госпомощь без увеличения доли.
–– Мне кажется, что у ВТБ достаточно аргументов, для того, чтобы договориться.
–– То есть эти акционеры действовали в ваших интересах.
–– Почему?
–– Ну, какой резон, например, Виталию Юсуфову, который утверждает, что он самостоятельный инвестор, продавать вам долю. То есть точнее продавать ее дешево, допустим.
–– Какой резон ему не навариться на этой ситуации?
–– Ну, это очень рискованно играет на карте платежеспособности.
–– То есть, он этого делать не будет, по вашим ожиданиям?
–– То есть, вы уже знаете, что он не будет?
–– Или вы уже договорились с ним?
–– Я переговоров не веду. Это работа ВТБ. Я работаю в Банке Москвы. Но, с моей точки зрения, в такой ситуации, когда банк находится под планом финансового оздоровления, ––торговаться за стоимость.
–– Тем более с государством.
–– Ну, почему с государством. Это же, всегда есть какой-то баланс. Переговорный баланс всегда можно найти.
–– Я думаю, что ваш ответ понятен. Я напоминаю, что у нас в студии находится президент Банка Москвы Михаил Кузовлев. Знаете, я хотел бы сейчас от таких глобальных вопросов, задать более частные. Это вопрос, который задает наш слушатель на сайте "Коммерсантъ FM", который подписался как Александр Грим. Я зачитаю вопрос. В 2010 году и ранее, с вкладов десятков частных клиентов Банка Москвы, были похищены деньги через его систему интернет-банка. Суммы от сотен тысяч, до нескольких миллионов рублей. Возбуждены уголовные дела. До последнего времени, в том числе при новом руководстве, Банк Москвы отказывался восстанавливать средства на вкладах, занимая в судах позицию, что не несет за это ответственность. Вплоть до намеков, что его клиенты могла сами себя обокрасть. При Бородине такое поведение было понятно и ожидаемо. Готовы ли вы признать ответственность банка за сохранность вкладов и вернуть людям похищенное?
–– Вы знаете, в рамках договорных отношений, которые есть между банком и клиентом, безусловно, да. Я к этому вопросу еще не приступал. Обязательно посмотрю. Но знаю, что действительно были факты потери наших клиентов и через пластиковые карты. Часть вкладов по желанию клиента были застрахованы, и им эти потери выплачивались через страхование. Часть наших клиентов перевела свои средства за счет мошенничества в банкоматах. В тех случаях, когда они становились жертвами мошенничества, снимая деньги в банкоматах, которые эти карточки не должны были принимать, мы клиентам деньги возвращали, взыскивая деньги с платежных систем. То есть, в данном случае мы действуем согласно обстоятельствам.
Я тут хотел на самом деле важную вещь подчеркнуть. Пластиковые виртуальные деньги, несмотря на то, что всегда вот раньше было такое в банковском мире даже рекламное движение, что пластиковые деньги дают вам возможность избежать, что у вас украдут настоящие, к сожалению, чем больше пластиковые и виртуальные денежные средства, развиваются на рынке, тем больше мошенничества по ним. Поэтому тут еще очень важно, чтобы клиенты тоже обращались со своими карточками, со своими персональными кодами более аккуратно, не оставляли нигде. К сожалению, очень часто мы смотрели, там было много моментов, в которых были клиенты виноваты сами. Но, конечно, там, где есть возможность, мы, безусловно, пойдем клиенту навстречу.