конкурс / классика
Вчера в Москве завершился XIV Международный конкурс имени Чайковского. Церемония награждения лауреатов прошла в Зале Чайковского, а сегодня они дают гала-концерт в Большом зале московской консерватории. Комментируют СЕРГЕЙ ХОДНЕВ и ЛЮБОВЬ МОРОЗОВА.
Сенсаций в объявленных итогах конкурса не так много. Традиционная интрига состояла разве что в том, как именно конкурсанты покажут себя с оркестрами: ну, мало ли, кто-то может растеряться, кто-то, напротив, чудом раскроет в себе нечто такое, чего за ним не замечали прежде. Однако ничего революционного и в этом смысле не случилось.
В номинации "Сольное пение" среди мужчин-вокалистов первое место занял корейский бас Чжонмин Парк, второе — баритон Энхбат Амартувшин из Монголии. Среди женщин первое место досталось Сун Янг Сео, сопрано из Кореи, третье место получила российская сопрано Елена Гусева. Второй и четвертый приз решили не присуждать. Первое место среди виолончелистов присудили Нареку Ахназаряну из Армении, второе — французу Эдгару Моро, третье — белорусу Ивану Каризне. В конкурсе пианистов первая премия и золотая медаль достались россиянину Даниилу Трифонову, вторая — кореянке Йол Юн Сон, а третья — ее соотечественнику Сенг Чжин Чо. Среди скрипачей ни один из номинантов, по мнению жюри, не заслужил первого места. На втором оказались сразу двое: Итамар Зорман из Израиля и россиянин Сергея Догадин. Третье место заняла Джехье Ли из Кореи, четвертое место — у Найджела Армстронга из США, пятое — у американца Эрика Сильбергера. Обладатель гран-при XIV Международного конкурса имени Чайковского будет назван завтра на гала-концерте лауреатов в концертном зале Мариинского театра.
Единственный представитель Украины, попавший в финал престижного состязания,— пианист Александр Романовский — финишировал четвертым. Также ему была вручена специальная премия имени покойного Владимира Крайнева. 27-летний украинец значился в числе фаворитов конкурса с самого начала: Романовский умеет держать слушателя в напряжении своей чуть угловатой, нервозной, немного "мальчишеской" игрой. Это, кстати, второй в его карьере приз, связанный с именем легендарного пианиста: в 1996 году Александр Романовский выиграл гран-при на харьковском конкурсе Владимира Крайнева. Вскоре после той победы ему пришлось покинуть родину: у него обнаружили онкологическое заболевание, лечение которого профинансировал фонд Владимира Спивакова. Затем он перебрался в Италию, где и живет до сих пор. Его участие в нынешнем конкурсе имени Чайковского удивило многих наблюдателей: в 2001-м он выиграл престижнейший конкурс имени Ферруччо Бузони — после этого, казалось бы, любому исполнителю уже не надо ничего доказывать ни себе, ни миру.
Светлая мечта о конкурсе Чайковского без скандалов не сбылась и в этот раз, когда оргкомитет вооружился и нарочито респектабельными составами жюри, и новейшими технологиями. По иронии судьбы, благодаря им же и разразился самый шумный скандал, не имевший к тому же никакого отношения к музыке. При помощи интернет-трансляции, которая велась на официальном сайте конкурса, все желающие могли увидеть, как во время предфинальной репетиции дирижер Марк Горенштейн, обращаясь к оркестрантам, презрительно отзывается об армянском виолончелисте Нареке Ахназаряне: "Пусть вас совершенно не заботит, что он играет, этот 'талант'... этот аул, который тут преподнесен нам". Невидимые обычно миру репетиционные слезы в этом случае вызвали предсказуемо бурную общественную реакцию. За не просто оскорбительное, но и феерически нелепое высказывание (какие аулы в Армении?!) дирижер был вынужден извиниться, после чего его как бы по болезни убрали.
Но это казус случайный, непредусмотренный. Сложнее с такими как будто бы запланированными ситуациями, как предварительный отбор. Например, в случае пианистов заявки сначала рассмотрела соответствующая высокая комиссия, и она отобрала 49 участников. А потом к делу подключились пианисты Денис Мацуев и Павел Нерсесьян, которые вдвоем проредили отобранных, ужав их число до 30. И все это без хотя бы декоративных признаков прозрачности.
Потом, уже в основной части соревнования, нашлись моменты, когда решения жюри выглядели необъяснимо, а для кого-то из зрителей и возмутительно. В финал не были допущены Эдуард Кунц и Александр Лубянцев, чье присутствие среди лауреатов ни у кого не вызывало сомнений. У конкурса один ответ — все мы субъективны, но жюри опытнее, а компьютерная система, выдающая на основе оценок жюри некий выверенный балл, заведомо бескорыстна. Система голосования, признаться, так и осталась довольно загадочным явлением — по всей видимости, ее роль состоит в том, что она нивелирует те чересчур высокие или чересчур низкие оценки, которые ей, системе, представляются подозрительными.
Результаты же нынешнего конкурса напоминают о том, что универсального и аптекарски точного "талантометра" в музыкальной жизни пока что нет. Есть претензии и к самой идее состязания, которую привыкли воспринимать как единственный способ выбрать лучших. Есть ведь некоторое количество музыкантов, которые точно составляют славу нашего века, но при этом ни в каких конкурсах не участвовали. Потому что им тяжел сам формат мероприятия со множеством формальностей и атмосфера игры по правилам. В таких условиях желанными участниками конкурсов становятся прежде всего музыканты из Юго-Восточной Азии, которым эти тревожные сомнения неизвестны, и встроиться со своей выучкой и своим сознанием в стандарты академического состязания им удается с блеском. Хотя блеск этот чаще всего холодный, фосфорический. А допущение о том, что при известной основательности ума, характера и артистизма можно совместить талант и игру по правилам, составляет главную надежду всех конкурсов, в том числе и конкурса Чайковского.