Распалась связь имен

"К вывозу из СССР разрешено..." и "Past Perfect" Игоря Пальмина в фонде "Екатерина"

Выставка современное искусство

Сборная солянка из работ нонконформистов разных поколений из коллекций Владимира и Екатерины Семенихиных, Эрика Булатова, Марка Курцера, Евгения Нутовича, Татьяны и Александра Романовых, Михаила Алшибая и "Колодзей Арт Фаундейшн" сопровождается большой ретроспективой ведущего портретиста андерграунда Игоря Пальмина. ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ увидел в просторных залах фонда очередную уравниловку по политическому принципу.

Что общего между полубезумным экспрессионистом Анатолием Зверевым и Владимиром Немухиным, живописцем карточных мастей и игр? Многолетняя дружба, взаимная поддержка (хотя Немухин в этом смысле был надежнее, чем своевольный Зверев) и гриф "Разрешено к вывозу из СССР", который Министерство культуры ставило на их работы, покидающие страну в чемоданах эмигрантов и иностранцев. Можно ли строить выставку художников, чьи имена давно в пантеоне классиков, по принципу их социального и профессионального статуса? Отрицательный ответ на этот вопрос легко находится в залах "Екатерины".

В прошлом году фонд "Екатерина" показал выставку "Поле действия", сделанную приглашенными кураторами Александрой Даниловой и Еленой Куприной. Это была уникальная для России попытка объяснить, как и в каких условиях из крайнего индивидуализма героев-одиночек оттепели вырос крепкий костяк московской концептуальной школы. Выставку сделали с уважением к пестрой толпе экспериментаторов, которые наверстывали упущенное за долгие годы жесточайшей цензуры. "Поле действия" номинировали на премию "Инновация", и она была достойна награды не менее, чем действительный победитель Юрий Аввакумов. Выставка "К вывозу из СССР разрешено..." отбрасывает нас назад, в другое место и в другое время, а именно в 2006 год, Государственный Русский музей, экспозицию под названием "Время перемен". Тогда в корпусе Бенуа фондом "Екатерина" была представлена куча-мала из художников андерграунда, а Русский музей, в свою очередь, навел окончательный бардак в сознании зрителя с помощью бесконечного коридора из официальных мастеров эпохи.

Кураторы на этот раз обошлись без "сурового стиля" и позднего Дейнеки. Но логики на выставке больше не стало. Основатель группы "Движение" кинетист Лев Нуссберг и его бывший соратник Франциско Инфанте висят рядом, и это правильно. Не вызывает возражений и соседство двух метафизиков, Дмитрия Краснопевцева и Владимира Вейсберга. Но отчего, например, разлучили Бориса Свешникова и Александра Харитонова, двух чрезвычайно похожих мастеров магического реализма и техники цветных точек, почти как у Жоржа Сера? Наверное, потому, что тогда Харитонова пришлось бы снять. Он выглядит наивно рядом с удивительной смесью из макабра и рококо, на которой специализировался бывший лагерник Свешников.

И тут-то начинаешь подозревать, что навязчивое желание объединить нонконформистов по политическому признаку скрывает глубокую растерянность музейщиков и специалистов. В тонкостях никто не хочет разбираться. Это хлопотное дело, пересматривать репутации и находить реальный, а не социальный смысл их работы. Легче еще раз изложить мифы о гениях в поисках признания. А сложные темы обойти стороной. Например, игнорировать чудовищную асинхронию с искусством Запада: в то время как английский модернист Генри Мур получает крупные заказы, Эрнст Неизвестный собирает по помойкам железный лом, чтобы отливать свои скульптуры, намного более консервативные эстетически. Никто не заставляет устраивать скачки с Западом на тему того, где искусство было более продвинутым, но контекст не помешал бы.

На выставке в "Екатерине" повторяется и самый эффектный момент "Времени перемен" — историческая реконструкция квартиры советского интеллигента, на стенах которой висят купленные им или подаренные работы художников андерграунда. В версии "Екатерины", правда, с одного из шкафов исчезли ряды слоников, вызвавшие в Питере некоторое возмущение. Корреспондент "Ъ" помнит пожилого человека, который клялся, что в квартире образованных людей столь мещанская деталь обстановки появиться просто не могла. Слоники действительно смотрелись нелепо рядом с рисунками Зверева на стенах. Но, может быть, в этом и есть главная идея двух выставок. У нонконформизма не было другой роли, кроме как украшать интерьер мыслящей прослойки. В кабинетах русских дворян-бонапартистов встречались вещицы с двойным дном: открываешь чернильницу, а там фигурка Наполеона. Так и неофициальное искусство — свидетельство свободомыслия за фасадом, украшенным монументальной пропагандой. Мысль интересная, хоть и не вполне справедливая по отношению к художникам, в некоторых случаях рисковавшим свободой и благополучием. Все лучше, чем объединять разношерстную толпу искателей под грифом бюрократической организации.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...