Концерт классика
В этом году Санкт-Петербургская филармония отмечает свое 90-летие. В Большом зале филармонии прошел посвященный юбилею гала-концерт, устроенный Михайловским театром. За дирижерским пультом стоял музыкальный руководитель Михайловского Петер Феранец. Помимо солистов, хора и оркестра театра в нем принял участие именитый американский тенор (и лауреат "Золотой маски-2011") Нил Шикофф. Рассказывает СЕРГЕЙ ХОДНЕВ.
Нил Шикофф спел довольно много — Ленского, Каварадосси ("Recondita armonia"), Гофмана (песня о Клейнзаке) плюс финальная сцена "Кармен" (где вместе с ним выступила еще одна приглашенная знаменитость, на сей раз отечественная,— Лариса Костюк). Все это из того репертуара, который он пел и продолжает петь по всему миру; можно было бы для полноты картины добавить разве что еще Германа из "Пиковой дамы" (но его он в Михайловском театре пел всего с неделю назад) или Капитана Вира из "Билли Бадда" Бриттена (вот, кстати, было бы вполне перспективное произведение для Михайловского). Впечатление все это производило не то чтобы ослепляющее — в теноре господина Шикоффа слышна возрастная патина, верхние ноты уже не светятся тем мягко-золотистым сиянием, которое их отличало лет 15 назад, а звучат вовсе надтреснуто. Но голос крупный, отлично спроецированный, да и энергичности по-прежнему не занимать — глядя на молодцевато державшегося певца (на лацкане которого красовался крохотный значок "Золотой маски"), было отчаянно сложно поверить в истории о сугубой нервозности Нила Шикоффа, его боязни сцены, срывах и так далее. Уверенно, с достоинством, весьма профессионально, нигде не испортив борозды, но зато и без откровений — все как будто бы в обычном формате парадного оперного гала, но один номер все-таки получился скорее уж из разряда откровений. Это была ария "Rachel quand du Seigneur" из "Иудейки" Галеви. Не сюрприз, конечно: партию Елеазара из "Иудейки" в последние годы Нил Шикофф сделал своей фирменной (вот и "Золотая маска" досталась ему за исполнение этой партии), из раза в раз тщательно оттачивая характер и образ своего героя. Но даже в энный раз сложно было не удивиться этому вживанию в сложную и в общем-то не самую благодарную роль — потому что собственно только это вживание и может позволить в самой музыке шлягера Галеви открыть такое количество нетрафаретного психоэмоционального содержимого.
Поздравив концертом филармонию, театр и сам ровно в тот же день получил подарок. Максим Викторов, главный наш собиратель уникальных скрипок, передал оркестру театра в пользование одну из своих драгоценностей — скрипку работы Якоба Штайнера. Инструмент сделан около 1650 года — то есть задолго до "золотого периода" Антонио Страдивари, которому мы обязаны многими из знаменитых нынче скрипок. Но и сама слава Штайнера старше: тиролец, учившийся тогда еще инновационным технологиям у Амати, не только считался лучшим мастером из тех, кто работал к северу от Альп; его скрипки и в абсолютном смысле довольно долго ценились даже больше, чем "страдивариусы", которые общепризнанным эталоном мастерства стали почитаться, по сути, только в XIX веке. Теперь на скрипке Штайнера будет играть концертмейстер оркестра Михайловского театра. Разумеется, тут больше PR-успеха: скрипка, пусть самая старинная и самая совершенная,— не волшебная лампа Аладдина, сама по себе она не может в два счета сделать Паганини из ее обладателя. Но как символу скрипке Штайнера, надо думать, не могли не обрадоваться в театре, ищущем свою манеру уравновешивать новации с традициями.