Свято место
Мы продолжаем путешествие по турецкой провинции Измир и после Пергама, куда отправляются искатели античности, следуем в излюбленный христианскими паломниками Эфес. Впрочем, по гамбургскому счету в Эфесе побывать невозможно — это город-призрак, возникавший в разные годы в разных местах. И руины, по которым мы прогуливаемся сегодня,— всего лишь одна, самая последняя реинкарнация великого мегаполиса.
Первый Эфес, по сути, был греческой колонией. Сыну афинского короля Андроклу было предсказано основать город на месте, где он увидит рыбу, огонь и кабана. Он послушно выполнил предписание: на берегу Эгейского моря, где мимо жаривших рыбу моряков пробежал кабан, он заложил город и назвал его в честь своей возлюбленной амазонки Эфесии. Жители того самого первого Эфеса и возвели знакомый каждому школьнику храм Артемиды неподалеку от города — у древних было принято выносить святилища за пределы селений. Его история кажется на удивление современной: в грандиозное строительство Эфес ввязался назло острову Самос, где в тот момент возводили масштабный храм Геры. Мотивация была по-детски простой: а у нас будет круче.
Естественно, грандиозный девелоперский проект потребовал грандиозных бюджетов, и для их привлечения была разработана целая пиар-кампания. Мол, Эфес — родной дом Артемиды, все его жители заняты исключительно служением ей, а каждый приезжий обязан принести богине щедрый дар. Все шло великолепно: город процветал, воинственные персы обходили священное место стороной — боялись накликать божественный гнев, интуристы стекались поглядеть на достопримечательность. Торговля милостями Артемиды вышла на такие обороты, что привлекла внимание зарубежных правителей. Лидийский царь Крез, известный чутьем на прибыльные проекты, положил глаз на Эфес. Он счел, что завоевывать город не имеет смысла — все равно деньги тянутся не в сам город, а именно в храм. Поэтому он просто-напросто выстроил еще один Эфес — только значительно ближе к святилищу Артемиды — и потоки паломников сами собой пошли через новое поселение.
Но закончилось все предсказуемо трагически: там, где дела идут слишком хорошо, а дома торчат слишком высоко, появляются террористы — храм Артемиды сжег Герострат. Отстраивать святилище взялся Александр Македонский — и, конечно, со свойственным ему размахом. Так что новый храм Артемиды вышел еще больше и еще краше и оказался настолько хорош, что вошел в число семи чудес света. О красоте его помнят до сих пор, хотя все, что сегодня осталось от чуда,— одинокая полуразрушенная колонна посреди поля.
После смерти Александра возник третий Эфес. Лисимах, один из военачальников Македонского, перенес город из нездоровой болотистой низины на продуваемый ветрами холм — там он и стоит по сей день. Тут многое сохранилось до наших дней. Забавные общественные туалеты — длинные каменные лавки с отверстиями, на которые для предварительного обогрева усаживали рабов, чтобы не заморозить патрицианские попы. Театр на 25 000 мест, наглядно демонстрирующий, что Эфес во времена Римской империи был столицей Малой Азии. Технологичнейшие акведуки с тройной системой фильтрации из песка, угля и травы. Невиданной красоты библиотека, от которой, говорят, вел подземный ход в бордель — чтобы мужья могли на пару часов ускользнуть от ревнивых жен под благовидным предлогом чтения.
Парадокс, но как раз тот факт, что Эфес был столь светским, активным, густонаселенным городом, и послужил тому, что сейчас христианские паломники съезжаются сюда со всего мира. Чем больше людей услышит проповедь, тем больше обратится в христианство — с этим расчетом в Эфес прибыл апостол Иоанн. И, что самое важное, прибыл не один. Умирая, Иисус завещал Иоанну заботиться о мадонне как о собственной матери. Поэтому вместе с Богословом сюда приехала Дева Мария, а заодно Мария Магдалена и сестра одного из апостолов — тоже, конечно, Мария.
По одной из версий, после пыток ядом и огнем, пережитых Иоанном на острове Патмос, он вернулся в Эфес и неподалеку от него, на горе Ая-Сулук, написал свои Откровения. Тем временем на Соловьиной горе, в нескольких километрах от Эфеса, жила Мария. Паломники верят, что Богородица сама помогла обнаружить место, где стоял ее дом, приходя во сне к одной монахине в XIX веке. Анализ найденного фундамента, документы IV Вселенского собора и некоторые археологические находки подтверждают эту теорию. И хотя Ватикан не спешит объявлять увитую цветами часовенку местом успения Богородицы, трое из четырех последних римских пап приезжали поклониться этому месту.