Фотограф времени

рассказывает Кира Долинина

Обнаженный Джон Леннон, в позе зародыша свернувшийся на закованной в черное Йоко Оно. Царственная в своей наготе женщины на сносях Деми Мур. Развалившаяся в ванной с молоком шоколаднокожая Вупи Голдберг. Гераклоподобный Арнольд Шварценеггер, сидящий в белых штанах на белой же лошади. Человек-скелет Игги Поп. Измученный и потухший Мик Джаггер в купальном халате, с полотенцем на голове, в гостиничном лифте. Позднейшая инверсия черного и голого у Йоко и Джона — обнаженная Кейт Мосс и распластавшийся на ней Джонни Депп в джинсах и черной футболке. Звезды-Белоснежки, звезды-Русалочки, всевозможные персонажи "Алисы в Стране чудес", "Волшебный мир Диснея" в исполнении самых непредсказуемых в этом самом мультяшном мире актеров — от Джулианы Мур до Михаила Барышникова. Все это, еще сотни и сотни знаменитых на весь мир снимков,— это Анни Лейбовиц. Самая знаменитая женщина в истории фотографии и самый именитый сегодня фотограф-портретист.

На выставке в санкт-петербургском Эрмитаже Лейбовиц предстает и как портретист знаменитостей, и как обычный фотограф. Сама она, придумывая в 2005-м книгу и сопутствующую ей выставку под общим названием "Жизнь фотографа: 1990-2005", сформулировала неразделимость этих двух (а также многих других) ее ипостасей: "У меня только одна жизнь, и все мои фотографии — личные и сделанные по заданию — часть этой жизни".

В "Жизнь фотографа" вошли изображения родителей, братьев и сестер Лейбовиц; ее пейзажи; ее репортажные снимки для журнала Rolling Stone; ее обложки, в том числе признанная лучшей за последние 40 лет (та самая с Ленноном и Оно) в Vanity Fair. В альбом включены снимки, сделанные в путешествиях, просто наброски, портреты ее подруги — писательницы и критика Сьюзен Зонтаг, с которой Лейбовиц связывали 17 лет дружеских, творческих и любовных отношений. Здесь есть болезнь и смерть Зонтаг, беременность Лейбовиц и рождение в 51 год первой дочери, появление в семье рожденных суррогатной матерью еще двух детей, а также люди, люди, люди — модели, ассистенты, случайные прохожие. Это не дневник, не исповедь, не отчет. Скорее — слепок, текст жизни, попытка сказать о ней то, о чем вроде бы молчали жесткие, лаконичные, иногда нелицеприятные, но все-таки глянцевые, вычищенные работы, которыми Лейбовиц прославилась.

Высоченная женщина со светлыми, длинными, почти всегда распущенными волосами, очки на большом еврейском носу, тяжелые ботинки, мужские повадки, холодный взгляд: Анни Лейбовиц сама по себе — культовый образ своего времени. Сионизм, наркотики, бисексуальность, левые взгляды, работа на глянец, в котором она достигла невероятных высот, в частности, потому что не боялась играть на повышенных тонах, брать всего "чересчур", балансировать на грани китча и беспардонной какой-то приторности. Но ей всегда удавалось удержаться. Не про нее Сьюзен Зонтаг сочиняла в 1964 году свою теорию кэмпа (китча, возведенного в ранг искусства), но именно Лейбовиц может быть отличной к ней иллюстрацией. Однако выставка, вот уже который год гуляющая по лучшим залам США и Европы, не о кэмпе, не об интеллектуальном искусстве, но о жизни. Злые языки говорят, что такое "раздевание на публике" необходимо Лейбовиц, чтобы вылезти из тяжелейшей долговой ямы, куда ее завело тотальное неумение управляться со своими финансами вкупе с чрезмерной любовью к хорошей недвижимости. Не без того. Но выставка здесь не при чем — в Эрмитаже демонстрируют только половину от канонического корпуса "Жизни фотографа". А что касается долговой ямы — так в истории искусств был не один банкрот, и самым известный из них — Рембрандт. Неплохая компания, с какой стороны не посмотри.

Санкт-Петербург / по 4 сентября