Надо же было такому случиться, что причиной общеевропейской паники и строгих высказываний нашего деятельного санитарного главврача Геннадия Онищенко, которого... — впрочем, не о нем совершенно речь — стала Escherichia coli, самая известная (открыта в 1895 году) и самая исследованная в микробиологии бактерия, на протяжении шестидесяти уже лет служащая материалом для биотехнологов, настоящая, не хуже собаки, подруга человека. Она появляется в организме человека в первые же 40 часов его пребывания на земле и сопровождает его до могилы.
Escherichia coli всегда преданно существовала в нижнем отделе кишечника и исполняла там вполне собачьи, то есть сторожевые функции — не позволяла всякого рода пришлецам атаковать хозяйский организм, а заодно еще участвовала в синтезе важного витамина К, который работает в области свертываемости крови. Больше того, медики научились использовать ее замечательные свойства в лечебных целях — с ее помощью удается подавлять некоторые виды воспалений в кишечнике.
Конечно, у иммунодефицитных хозяев она, бывало, позволяла себе всякое, от пневмонии и урогенитальных инфекций до менингита и сепсиса, но в такой ситуации кто не разгуляется? — только ленивый, а таких среди бактерий нет.
Оставим в стороне международный скандал и небольшую торгово-партизанскую войну между племенами германцев-огурцеедов и иберийцев-огурцеводов; оставим и метания так называемых ученых, неделю не способных определить, откуда, с какого куста такая напасть; оставим, наконец, неуклюжую попытку поменять право проезда овощей европейского происхождения на российскую территорию на свободу въезда Homo sapiens российского происхождения на европейскую территорию — все это проблемы интересные, но мелкие.
А вот что действительно крупная и зловещая проблема, так это взбунтовавшаяся родная Escherichia coli, которая из полезной сожительницы вдруг превратилась в какую-то прямо маньячку, лишившую жизни множество немцев и разных прочих шведов.
На самом деле, конечно, не превратилась. Вирулентная форма эшерихии, ставшая причиной тяжелого и порой смертельного заболевания, известна уже лет тридцать, передается она традиционным фекально-оральным путем, то есть никакой особенной загадки испано-немецкие огурцы не таят, как и пророщенная соя, и любой другой овощ или фрукт, сунутый в рот непомытым. Мойте, кстати заметим, и руки перед едой, немец и швед, русский и китаец!
Таких недружественных форм у эшерихии уже зафиксирован десяток, и они, к сожалению, множатся.
Безвременная кончина даже одного немца, шведа и любого иного человека — трагедия, но медицинская помощь — это прежде всего статистика, а статистически оборотническое поведение E. coli в огуречной истории пренебрежимо (увы, именно так!) мало. Но с точки зрения перспектив извечного и не всегда мирного сосуществования людей и бактерий (о чем "Коммерсантъ наука" подробно написала в прошлом своем номере) появление все большего числа ядовитых форм доброй старой знакомой из нижнего отдела кишечника — сигнал тревоги не хуже Фукусимы.
Потому что страшно себе представить, к каким последствиям могут привести мутации (читай предательства) человеческих симбионтов, которые эшерихиями не ограничиваются. Разумеется, с течением времени наш биологический вид приручит и ядовитых сожительниц, но, возможно, для этого потребуется статистически уже значимое количество жертв. И защититься от этой угрозы фитосанитарным режимом вряд ли удастся, какие кордоны ни воздвигай.