Компания "Ренова" Виктора Вексельберга — крупнейший в России частный инвестор в альтернативную энергетику. Вместе с "Роснано" "Ренова" создала компанию "Хэвел", которая будет производить солнечные модули. "Секрет фирмы" расспросил председателя правления "Реновы" Алексея Москова, сколько в этом решении политики, сколько бизнеса и сколько "любви к искусству".
Секрет фирмы: Есть гипотеза, что в России в альтернативную энергетику инвестируют либо идеалисты, либо любители "попилить" бюджетные деньги. Так что все мои вопросы вокруг того, почему вы десять миллиардов решили в это направление инвестировать.
Алексей Москов: Вы про рубли говорите? Тогда наши вложения гораздо больше. Считайте: только строительство принадлежащего "Хэвелу" завода по производству солнечных модулей, которое мы ведем совместно с "Роснано", потребует инвестиций более 7 млрд руб. Еще 9,3 млрд руб.— это заем со стороны "Роснано" и 2,3 млрд руб.— со стороны "Реновы". Сделка была структурирована как 51 на 49 между "Реновой" и "Роснано" в капитале "Хэвела".
СФ: Получается 19 млрд руб. на двоих?
АМ: Да. И у нас еще были косвенные инвестиции: мы купили концерн Oerlikon, который ориентирован на многие отрасли, в том числе на солнечную энергетику. Последний объем допэмиссии концерна в конце прошлого года мы выкупили, если я правильно помню, за 450 млн швейцарских франков. Еще у нас есть в Европе компания Avelar Energy. Она занимается альтернативной энергетикой, в том числе строит солнечные парки. Понятно, что Avelar может покупать солнечные модули для парков у кого угодно. В том числе и у нас.
СФ: Во сколько вам обошелся кредит "Роснано"?
АМ: Мне не хотелось бы называть цифры. В любом случае никто бы не рискнул три года назад в таком объеме вложить капитал в развитие солнечной индустрии. Но не сказать чтобы это была прямо раздача всем бесплатных денег. Сегодня мы ведем переговоры со Сбербанком и другими банками о реструктуризации кредита под более низкий процент.
СФ: Каков срок окупаемости проекта?
АМ: Я думаю, что срок восемь лет, который поставила "Роснано" для себя, правильный. Это долгосрочный бизнес с учетом того, что сегодня происходит на рынке.
СФ: Вернемся к первому вопросу. Получается, что вам в придачу к основным активам от Oerlikon достались солнечные технологии. Вы решили их использовать, привлекли для этого "Роснано" с бюджетными деньгами. У вас есть какой-то договор, условно, о разделе имущества с "Роснано" в случае, если кто-то из партнеров решит выйти из проекта?
АМ: У "Роснано" есть возможность уйти из проекта только в том случае, если проект идет ненадлежащим образом. И у них существуют условия, рассчитанные, по-моему, на 2014-й или 2015 год, когда они могут предъявить опцион на выкуп, если захотят. Мы точно не собираемся выходить из этого бизнеса и точно не собираемся ничего никому продавать. Ни государству, ни кому бы то ни было. Потому что в стратегическом плане мы верим в развитие этих активов, мы будем вкладывать и вкладывать.
СФ: Сообщалось, вы будете продавать модули только на экспорт, и в первую очередь — на Ближний Восток.
АМ: Сама идея строительства этого завода изначально была ориентирована на экспорт. Что касается рынков, то это в первую очередь, конечно, Западная Европа. Во-первых, правительства стран Западной Европы уделяют альтернативной энергии довольно существенное внимание. Во-вторых, у них есть средства для того, чтобы финансировать поддержку альтернативной энергетики. Ближним Востоком мы тоже интересовались, но с учетом происходящего там я думаю, что наши планы будут подвергнуты существенным корректировкам.
СФ: Имеет ли смысл инвестировать в технологию, которая устаревает в течение трех-пяти лет, учитывая, что окупаемость наступит только через восемь лет?
АМ: Технология Oerlikon, безусловно, меняется и обновляется каждый год. Конечно, по условиям договора у нас есть доступ к любым апгрейдам этой технологии. Поэтому говорить, что мы там от кого-то отстаем на пять лет, мягко говоря, смешно. Ради очередного такого апгрейда мы задержали строительство завода "Хэвел" на девять месяцев и получили улучшенную линию по сравнению с технологическим состоянием на дату подписания соглашения. "Роснано" пришлось проявлять чудеса терпения.
СФ: Российский производитель солнечных модулей "Телеком-СТВ" несколько лет торговал с Германией, но в этом году вынужден был уйти с рынка, так как китайские конкуренты сильно снизили цены. Как вы собираетесь соперничать с Китаем?
АМ: Если Китай примет решение опустить цены в два раза, он их опустит, поскольку плечо государственной поддержки может быть бесконечным для этой отрасли в этой стране. Но здесь есть вопрос качества. И вот тут мы можем быть лучше.
СФ: Вопрос качества обычно тесно связан с вопросом брэнда. Он у вас будет орликоновский?
АМ: Oerlikon — это производитель оборудования. Я думаю, что мы начнем продавать солнечные модули под брэндом Heavel, потому что завод получается довольно крупный, в четыре раза мощнее своего швейцарского аналога Pramac. Хотя мы рассматриваем возможные сделки по кооперации с производителями панелей, например, с тем же Pramac. Либо начнем использовать совместные брэнды, либо сделаем два брэнда, один уровнем повыше, другой уровнем пониже. У нас еще есть несколько месяцев, чтобы ответить на этот вопрос.
Фото: Марк Боярский, Коммерсантъ
СФ: Вы самые активные лоббисты законопроектов
по развитию альтернативной энергетики. Зачем вам это, если вы собираетесь продавать все за границу?
АМ: Потому что мы считаем, что внутренний рынок может быть чудовищно эффективен. То есть мы можем обеспечить себе здесь очень хороший сбыт. Но понятно, что солнечная энергетика в России все равно будет дороже, чем традиционные источники. Если реализовать программу, утвержденную правительством России по развитию всех альтернативных источников энергии, то к 2020 году при установленной норме производства такой электроэнергии в России 4,5%, по последним расчетам Минэкономики, общий тариф на электроэнергию может вырасти на 6%. Очевидно, альтернативная электроэнергия гораздо дороже, чем обычная генерация.
СФ: и как вы предлагаете избежать этого роста?
АМ: Тариф будет, безусловно, субсидирован государством. Иначе никакая альтернативная энергетика не работает. Мне эта идея кажется реализуемой.
СФ: какова расстановка сил? В стенах Госдумы говорят, что премьер и Минэнерго против этой затеи.
АМ: Премьер не говорил "нет". Он же подписал постановление, по которому у нас к 2020 году количество альтернативной энергии должно составлять 4,5% от общего объема рынка. Премьер должен задавать стратегию, а остальные — ее выполнять. Недавно Игорь Сечин (заместитель председателя правительства России.— СФ) поручил Минэнерго подготовить программу.
Понятно, что у каждого чиновника своя точка зрения. Но со временем все получится. Спешить не стоит, нам нужен сбалансированный ответ всех ведомств. Если вдруг предположить, что все сделают ставку на солнце и это решение не будет проработанным с разных точек зрения, то произойдет простая вещь. Вы получите поддержку в этом году, а в следующем, поскольку она была непродуманной, все увидят ее печальные последствия. И поддержка закончится навсегда. Это не наш сценарий. Мы хотим найти разумный вариант. Но если по каким-то причинам, которые будут выяснены на уровне правительственных дебатов, окажется, что в России солнце невозможно, мы будем экспортировать. Как и собирались.
СФ: Недавно Всемирный банк опубликовал исследование, в котором показано, что несырьевой экспорт из России катастрофически сокращается. Продажа за рубеж высокотехнологичного товара Made in Russia все больше похожа на сказку.
АМ: Нет. Это действительность.