Импортные лекарства давно и прочно заняли место на аптечных полках. Их доля, по оценкам аналитиков, составляет 60%. Остальные 40% занимают отечественные лекарства. Существенно потеснить импортную продукцию пока не удается из-за административных барьеров и трудностей с распространением.
Точечный успех
По данным компании «Фарманалитик», осуществляющей мониторинг оптового звена фармрынка, количественное соотношение зарубежных и отечественных лекарств в аптеках примерно 60 и 40% соответственно, в стоимостном выражении соотношение 15–20% к 75–80%. «Структура опта очень сильно коррелирует с розницей. Проблема в том, что принципиально новых российских препаратов почти нет», — подчеркивает гендиректор «Фарманалитика» Николай Ткаченко.
Президент ассоциации региональных медицинских страховщиков «Территория» Максим Стародубцев также отмечает, что в лучшем случае российские фармацевты могут подготовить препарат для очень узкого применения. Так, по его словам, определенный успех достигнут в препаратах для лечения онкологических заболеваний. «Однако если бы наши разработки были бы перспективными, в том числе для продвижения на западном рынке, их можно было бы продать, но такой продажи наших патентов я почему-то не вижу», — говорит Максим Стародубцев.
Пока можно наблюдать, лишь как российские ученые продают разработки российским же производителям. Таким примером является противовирусный препарат «Триазавирин», созданный институтом органического синтеза УрО РАН и приобретенный новоуральским заводом «Медсинтез» (входит в холдинг «Юнона»). Выпуск препарата планируется начать в конце года. «Триазавирин», по планам производителей, займет 40% российского рынка антивирусных препаратов. По словам представителей «Медсинтеза», одна упаковка, рассчитанная на курс лечения, будет стоить 500–700 рублей, что почти вдвое дешевле зарубежных аналогов. Еще одно высокотехнологичное производство «Медсинтеза» — уральский инсулин. Правда, долю рынка, которую занимает этот продукт, на предприятии назвать затруднились. «Ситуация пока слишком подвижна, чтобы говорить о некой стабильной доле», — подчеркнули в «Медсинтезе».
Бюрократический ад
Разработать препарат — это еще полдела, необходимо его зарегистрировать, на что могут уйти годы. По словам директора ОАО «Екатеринбургская фармацевтическая фабрика» Александра Мехоношина, например, чтобы получить разрешение на производство дженериков, только официально необходимо заплатить в различные структуры порядка 1 млн рублей. «Раньше у предприятия было разрешение на производство медикаментов, сделанных по определенной технологии, никого не интересовало, какой это препарат, если он был защищен патентным правом. Теперь на каждое наименование нужно отдельно спрашивать разрешение и платить», — заявляет Александр Мехоношин.
Он добавляет, что на регистрацию новых препаратов из растительных компонентов нужно потратить три-четыре года. Если препарат химический, то регистрация займет гораздо больше времени. «В России если удастся оформить документацию за два с половиной-три года, можно радоваться. А обычно этот процесс занимает семь-восемь и более лет. Пока идет переписка, выцеживание денег на всех уровнях, актуальность препарата может потеряться», — также отмечает генеральный директор ООО «Лечебно-диагностическая фирма „Медик“» Светлана Киппер.
При этом западным производителям удается проще и быстрее зарегистрировать лекарство. «Чиновники используют любые несовершенства законодательства очень виртуозно, не подкопаться. Мое мнение: да, однозначно зарубежным производителям оказываются преференции, пусть и не явным образом», — считает Николай Ткаченко. По его словам, фарминдустрия на Западе является одним из самых финансово обеспеченных секторов экономики. Соответственно, импортные производители могут себе позволить убыстрить процесс регистрации с помощью денег, а российским, куда более бедным производителям, это сделать тяжело.
Трудности распространения
Препарат разработан, зарегистрирован и запущен в производство. Осталось его продать, и здесь отечественные компании вновь сталкиваются с препятствием, только уже в виде аптечных сетей. Александр Мехоношин привел в качестве примера новый препарат «Пантогематоген-ЕК» (зарегистрирован как БАД), сделанный из крови пятнистых оленей и выпущенный в мае нынешнего года. «Препарат прекрасный. 40 упаковок отдали в муниципальные аптеки, еще около 200 упаковок получит государственная аптека „Фармация“. Больше выпускать пока нет смысла, так как возникнут трудности с реализацией», — рассказывает Александр Мехоношин. Он подчеркивает, что если предложить этот препарат частной аптеке, то они откажутся — слишком мало прибыли. Поскольку аптека работает по наценке, то чем дороже препарат, тем выгоднее его продавать. Простая арифметика. Наценка 15% на препарат стоимостью 1 тыс. рублей составит 150 рублей, а на препарат за 100 рублей маржа аптеки будет всего 15 рублей. «Торговые и складские площади любой аптеки — это один из самых ценных ее ресурсов. А импортные дорогие и дешевые отечественные лекарства занимают один и тот же объем», — поясняет Николай Ткаченко.
В том, что новый российский препарат часто не доходит до потребителя, отчасти виноваты и врачи. «Не секрет, что очень часто врач заинтересован в продвижении препаратов конкретной фирмы. И он будет выписывать больному именно этот препарат, несмотря на наличие значительно более дешевых аналогов», — говорит Николай Ткаченко.
Также на руку зарубежным производителям играет стереотип, что отечественная продукция хуже по качеству. «Часто это самовнушение настолько сильно, что вполне может отражаться на действии препарата», — отмечает Николай Ткаченко.
Кроме того, западные фармкомпании обладают многомиллиардными бюджетами и значительными лоббистскими возможностями, которые российским производителям могут только сниться.
Определенный успех уральского «Медсинтеза» в создании своего инсулина тоже можно во многом приписать лоббированию. «Уральский инсулин никогда бы не получил права на жизнь, если бы не колоссальная административная поддержка Росселя (Эдуард Россель, до конца 2009 года был губернатором Свердловской области. — „Ъ”)», — подчеркивает Максим Стародубцев. В «Медсинтезе» же говорят, что вопрос о том, какой именно инсулин закупать, решается каждым регионом самостоятельно, законно повлиять на их выбор нет возможности. «Остается только обычный „торговый“ путь — рассказывать о себе и своей продукции, предоставлять бесплатные образцы на апробацию, доказывать, что отечественный инсулин по качеству абсолютно такой же, но к тому же он дешевле», — подчеркивают представители завода.
В целом же производители и эксперты придерживаются мнения, что переломить ситуацию на отечественном фармрынке в ближайшие два-три года не представляется возможным, даже с учетом того, что государство вроде бы стало уделять больше внимания различным инновациям. «Западные разработки поддерживаются государством. Поддерживаются за счет лоббирования интересов компаний, определенных налоговых послаблений», — обрисовывает ситуацию Максим Стародубцев.
«Очень много обещают, но ничего не дают. Обещали несколько лет назад выделить средства на строительство научно-исследовательского центра, но мы так и не дождались, будем строить сами», — говорит Светлана Киппер.
Директор екатеринбургской фармацевтической фабрики Александр Мехоношин полагает, что для поддержки фармпромышленности нужно ввести те же правила игры, что в 1990-м году. «Нам же ввели НДС, убрали все льготы. Если раньше на рынке российских препаратов было 80%, то сейчас куда меньше, и то это препараты из импортных компонентов и на импортном оборудовании», — утверждает Александр Мехоношин.
Пока же уральские фармацевты поддерживают себя сами, борясь с заведомо более сильными конкурентами в лице зарубежных производителей. И при таком положении дел создание и успешное продвижение нового лекарства будет скорее исключением, чем правилом.