Ожидающееся на этой неделе подписание соглашения между "Газпромом" и CNPC о строительстве газопроводов из России в Китай завершит оформление энергетического альянса между Москвой и Пекином, о котором стороны договариваются уже более десяти лет. Пока российское руководство размышляло, нужно ли прокладывать трубы в КНР, а заодно пугало подобной перспективой европейских потребителей, Китай нашел выходы на других поставщиков и закрыл свои потребности в импортных углеводородах до 2020 года. В итоге условия энергетического сотрудничества РФ и КНР будет диктовать именно Пекин.
Труба не зовет
Контракт между "Газпромом" и китайской CNPC о закупках российского газа, который Москва и Пекин надеются подписать в четверг в Кремле в ходе переговоров Дмитрия Медведева и председателя КНР Ху Цзиньтао или днем позже в рамках Санкт-Петербургского экономического форума, должен стать важной вехой в формировании российско-китайского энергетического альянса. Впрочем, несмотря на желание чиновников отчитаться о достигнутом, будущее контракта до сих пор под вопросом.
Прошедшие в начале июня переговоры по формуле цены провалились, состоявшийся вчера в Москве раунд на уровне глав компаний — Алексея Миллера и Цзян Цзэминя также окончился ничем. Сегодня господа Миллер и Цзян встретятся еще раз. Одновременно, по данным "Ъ", вопрос о цене поставок сегодня могут обсудить и главы РФ и КНР, которые прибудут в Астану на юбилейный саммит ШОС.
Подобная ситуация типична для российско-китайских энергетических переговоров. Как отмечает специалист Brookings по китайской энергетической политике Эрика Даунс, Россия и Китай в теории являются идеальными партнерами в сфере энергетики, однако долгие годы масштабные трубопроводные проекты оставались на бумаге из-за серьезных разногласий. Прежде всего — по цене.
Китай, ВВП которого на протяжении последних 20 лет растет в среднем на 10,5%, еще в 1993 году стал нетто-импортером углеводородов, а в 2010-м обошел США по уровню энергопотребления. Одновременно, говорит Эрика Даунс, Пекин стремится снизить свою зависимость от поставок с Ближнего Востока и из Африки, на которые приходится около 90% импорта энергоносителей. За счет наземных трубопроводов Китай надеялся снизить риски по сравнению с морскими маршрутами, которые могут перекрыть флоты недружественных держав, считает эксперт британского университета Dundee Ляо Сюаньли. В то же время Россия давно заявляет о желании диверсифицировать экспорт своих углеводородов с европейского направления (на него приходится свыше 80% экспорта) на динамичные рынки Азии.
Проекты строительства нефтяных и газовых труб в Китай появились вскоре после нормализации отношений СССР и КНР — в конце 1980-х годов. По словам Эрики Даунс, Россия хотела вести трубы в КНР, но Пекин смотрел на эти проекты прохладно — цены на нефть не поднимались выше $20 за баррель, а на рынке существовал избыток предложения. Ситуация изменилась в 2000-е, когда нефтяные цены поползли вверх. Китай начал переговоры с ЮКОСом о строительстве нефтепровода Ангарск--Дацин, а с "Газпромом" — о строительстве трубопроводов из Западной Сибири и Дальнего Востока. Однако теперь медлила уже Москва.
Главная причина медлительности Москвы, по мнению экспертов, заключалась в том, что Кремль не столько стремился выйти на новые рынки, сколько разыгрывал китайскую карту на переговорах с европейскими клиентами "Газпрома" и российских нефтяников. В марте 2006 года, когда отношения "Газпрома" с потребителями в ЕС осложнились после первой газовой войны с Белоруссией, Владимир Путин поехал в Китай. В ходе того визита были подписаны меморандумы по строительству ответвления на Китай от нефтепровода Восточная Сибирь--Тихий океан, а также газопроводов. "Первый газ пойдет через пять лет",— говорил тогда Алексей Миллер. Напуганные потребители ЕС перезаключили долгосрочные контракты с РФ, после чего Москва потеряла интерес к переговорам с китайцами. Пекин тогда отказывался платить европейские цены и предлагал привязать формулу цены на газ к главному энергоносителю в КНР — углю.
Хождение по трубам
Убедившись, что Россия не стремится реализовывать достигнутые договоренности, Китай начал активно искать других поставщиков. В 2006 году была достроена первая нитка нефтепровода из Казахстана. А в 2009 году Пекин выдал сильно потрепанной кризисом Астане кредит — $10 млрд в обмен на доступ CNPC к активам в энергетическом секторе страны, а также согласие увеличить мощность нефтяной трубы до 20 млн тонн в год. Параллельно заключались новые контракты со странами Ближнего Востока, Африки и Латинской Америки.
А вскоре Пекин обеспечил себя и газом. В апреле 2006 года было заключено соглашение по строительству газопровода Туркменистан--Узбекистан--Казахстан--Китай. Работы начались в 2007 году, а уже в декабре 2009 года по трубе протяженностью свыше 1800 км был пущен первый газ. К 2013 году труба должна выйти на проектную мощность — 40 млрд кубометров газа в год, однако уже сейчас Пекин ведет переговоры по ее увеличению до 60 млрд. В прошлом году КНР начала тянуть газопровод из Мьянмы первоначальной мощностью 10 млрд кубометров.
Кроме того, Пекин реализует программу по строительству терминалов в провинциях Фуцзянь и Гуандун для приема СПГ. К 2014 году их совокупная мощность достигнет 70 млрд кубометров в год. Мощности строятся под уже заключенные контракты — прежде всего с Катаром и Австралией. Однако, по словам высокопоставленного источника "Ъ" в правительстве Катара, сейчас Пекин начал новые переговоры об увеличении закупок. По прогнозу Wood Mackenzie, после 2020 года Китаю и вовсе не потребуется дополнительный трубопроводный газ.
В итоге, констатируют эксперты, если в начале 2000-х годов "Газпром" мог прийти на незанятый китайский рынок и влиять на цены, то теперь российская монополия заходит на тесный рынок и условия уже диктует Пекин. "Конечно, после того как Китай получил столько источников газа, возможности России диктовать цену существенно ослабли",— заключает Ляо Сюаньли. По ее словам, российская монополия может надеяться лишь на желание Пекина увеличивать долю газа и общий рост интереса к газу в мире после аварии на АЭС "Фукусима-1".
В итоге Китай наверняка согласится брать российский газ, но лишь по устраивающей его цене. Дополнительным фактором риска является то, что все поставки планируется осуществлять по двум трубам ("Алтай" — мощностью 30 млрд кубометров в год и газопровод от Владивостока — мощностью до 38 млрд кубометров в год), которые упираются в одного конечного поставщика — Китай.
Неудобство такой схемы уже ощутили на себе "Роснефть" и "Транснефть", которые после долгих колебаний — в феврале 2009 года, в разгар кризиса — были вынуждены подписать контракт с CNPC о строительстве трубы и поставках 15 млн тонн нефти в год в обмен на кредит $25 млрд от Банка развития Китая. Когда в начале этого года CNPC вдруг решила сократить выплаты по контракту ("Ъ" подробно писал о причинах конфликта 18 марта), глава "Транснефти" Николай Токарев в письме вице-премьеру Игорю Сечину оценивал потери из-за срыва контракта в $30 млрд.
Панику российских нефтяников понять можно — в случае разрыва контракта им пришлось бы возвращать кредит и думать, что делать с идущей в никуда трубой. И вряд ли даже неустойка, которую бы уплатила CNPC, сильно исправила положение. К счастью, в мае конфликт все же удалось разрешить (CNPC в свете трудных переговоров по газу свои претензии сняла), но от повторения ситуации в будущем Москва не застрахована.
Тем не менее выбранную в отношении Китая стратегию российские чиновники сомнению не подвергают. На прошлой неделе на вопрос "Ъ", почему Россия строит в Китай именно трубы, а не возит нефть и газ по морю, Игорь Сечин ответил, что "трубопроводы просто сокращают время поставки" и столь же безопасны для РФ, как и морские маршруты.
Цена вопроса
Российский газ китайцам в принципе не нужен. Тем более в объемах, которые уже не первый год декларируют в Москве,— 68 млрд кубометров в год.
Да, потребление природного газа в КНР быстро увеличивается. По прогнозам китайского правительства к 2015 году спрос на газ в стране вырастет с нынешних 130 млрд до 230 млрд кубов, однако 150 млрд из этого объема обеспечит собственная добыча. Специалисты CNPC объявили в апреле, что с 2015 года газовый баланс страны перестанет испытывать дефицит. Приводимые ими цифры реалистичны и убедительны. В том году Китай импортирует 66 млрд кубов по уже построенным трубопроводам из Средней Азии и Мьянмы, а также 43 млрд в сжиженном виде. К 2020 году эти объемы удвоятся. Газа у китайцев будет намного больше, чем необходимо. Это позволит Пекину диктовать ценовую политику зарубежным поставщикам.
На что же рассчитывает в этих обстоятельствах "Газпром"? Ведь компания, не дожидаясь контрактов, уже строит мощный газопровод с Сахалина к границе КНР на Дальнем Востоке и готовится начать прокладку трассы "Алтай" из северных районов Западной Сибири до просвета на китайской границе между Казахстаном и Монголией.
Из недавних бесед с китайскими чиновниками в Шанхае мне стало ясно, что возможность реализации российского природного газа имеется лишь в северо-восточных районах страны, куда неэкономично тянуть трубы с юга. Однако регулируемые правительством цены в этих провинциях не поднимаются выше $235 за тысячу кубометров, и то лишь для местных поставщиков, разрабатывающих малые месторождения. "Газпрому" придется предложить значительную скидку, чтобы продать здесь хотя бы малые объемы своего газа, говорят китайские собеседники.
Таким образом, рынки в приграничной китайской зоне не способны принять все заявленные Москвой объемы, а местные цены на газ могут оказаться ниже себестоимости его производства и доставки из таких центров добычи, как Якутия, Иркутская область, Сахалин или Надым-Пур-Тазовский регион.
Громкие заявления газпромовцев о планах переброски экспортных потоков газа из Европы в Азию можно, разумеется, воспринимать как блеф, рассчитанный на смягчение позиций европейских клиентов. Но трубы-то на азиатских маршрутах уже укладываются в траншеи, и счет в сметах идет на миллиарды долларов.
Для обеспечения рентабельности поставок в КНР и для компенсации гигантских инвестиций в освоение новых месторождений и новые маршруты транспортировки российское правительство может, конечно, предоставить "Газпрому" налоговые льготы. Но это, как ни крути, будет означать субсидирование китайских потребителей газа за счет российского бюджета. Выиграют от подобной схемы только дружественные российской монополии подрядчики, осваивающие средства на строительство бесполезных газопроводов.